Девочка Громова
Шрифт:
Он приближает лицо к моему. И теперь я вновь чувствую запах алкоголя. Он смешивается с резковатым запахом туалетной воды Владимира.
– Ты мне угрожаешь?
Взгляд злой, выдержать его трудно.
– Нет...
– опустив глаза, говорю я.
– Я просто понимаю, что вы - не такой...
– Не "какой"?
– Не станете меня насиловать...
И тут, совершенно для меня неожиданно, у него взгляд как-то яснеет. Он будто в себя приходит. И видно, что принимается метаться мысленно. Это на лице отражается. Да и смотрит он теперь
Откинувшись на сиденье, он чуть наклоняется и запускает пальцы в волосы.
– Бля...
Поворачивается ко мне.
– Слушай, прости. Я... перепил. На меня находит иногда, бывает. Разозлился ещё, когда ты по яйцам мне саданула. Я больше напугать тебя хотел, чем что-то сделать такое... Поверь мне.
Прикрыв на мгновение глаза, сглатываю. Слабость по телу разливается страшная просто.
– Вам удалось...
– тихо говорю я.
Он касается пальцами моего плеча, и я вздрагиваю. Не специально, само собой как-то.
Он примирительно поднимает ладонь.
– Слушай, Алин... Забудь. Ну, правда. Прости меня, я погорячился. У меня темперамент бешеный, я реально психанул. Нравишься ты мне. Понимаешь?
А у меня мурашки между лопатками бегают... Колкие, неприятные, леденящие. Отходняк, наверное. И плакать что-то очень захотелось. Держусь прям, чтобы слезу не пустить.
– Прости меня, ладно?
Глядя перед собой, тихонько киваю. Говорить трудно очень, но я заставляю себя:
– Можно я... домой поеду?
– Слушай, - он придвигается ко мне и я, замерев, будто превращаюсь в статую. Напряжение ужасное.
– Давай забудем, а? Смотри, мы с тобой теперь как бы в одной лодке. Я же тоже косячу, что не сообщаю Джованни, о том, что в этой порнухе снималась именно ты, и у меня есть доказательства тому. Давай так: поедим, выпьем ещё немного, в баньке попаримся, расслабимся, забудем обиды. Я - то, что ты мне по яйцам врезала, ты - то, что я тебя напугал немного. И просто... пообщаемся, поговорим о работе, обсудим проекты, рекламу, то, сё, пятое, десятое. В общем, простим друг друга и поедем дальше. Да?
Мне страшно сказать ему "Нет". Всё, что я поняла о нём за время, что его знаю, он от своего не отступится. Не мытьём, так катаньем. Надо просто... Надо дождаться Илью... Илья прилетит завтра, он обещал.
Заставляю себя посмотреть Владимиру в глаза.
– Да, давайте забудем эти... инциденты... Только... Я очень устала. Правда, устала, Владимир. Спать очень хочется... Давайте в другой раз? Мы завтра на работе увидимся...
Сглатываю. В горле сухо, как в пустыне. Язык к нёбу прилипает.
Он отворачивается. Смотрит на водителя. Тот делает вид, что он - сам по себе. Может, так оно и лучше. Наверное, ему не привыкать.
Владимир снова поворачивается ко мне. Видно, что внутри него - борьба. И меня пугает это. Но и обнадёживает. Как-то одновременно... в зависимости от исхода...
Дышать трудно. И слабость ужасная просто...
–
– Поехали тогда ко мне. Поспишь у меня, завтра на работу оттуда вместе поедем. Всё равно завтра к двум часам только.
Понятное дело, я отказываюсь. Он напирает ещё какое-то время, но уже не так, как раньше. Возможно, действительно проснулась совесть, а может захотел спать, но в любом случае он наконец уступает мне. Уступает, взяв с меня обещание, что завтра я с ним пообедаю, когда подойдёт время ланча.
Обедать с ним я не хочу, но приходится согласиться, потому что только на таких условиях он готов меня отпустить. И после того, как вынуждает меня принять его предложение, он даже милостиво предлагает отвезти меня к отелю. Молча киваю. Его это устраивает.
Всю дорогу до отеля он пытается изобразить из себя галантного кавалера и интересного собеседника. Видимо, решил, что такая тактика больше поспособствует затаскиванию меня в постель. Однако меня от него теперь просто воротит. Впечатление, что он не вполне адекватен. Как сотрудник, насколько я знаю, он довольно крутой. Но как человек он мне уже просто отвратителен.
И поэтому эта долгая поездка к отелю меня просто выматывает. Тем более, из-за того, что перенервничала и устала, я очень хочу просто лечь спать.
По пути Владимир приказывает водителю остановиться у круглосуточного цветочного магазинчика, и выйдя, вскоре возвращается с большим букетом розовых роз, упакованным в шуршащий прозрачный целлофан. Плюхнувшись рядом, он протягивает букет мне с такой улыбкой и таким взглядом, будто я изъёрзалась тут вся от нетерпения в ожидании этих цветов. Как-то по-барски, что ли. Мерзкий он. Не внешне. Внешне он из тех мужчин, которые женщинам обычно нравятся. Атлетичный, стильный, серьёзный, степенный - эдакая современная версия Ипполита из фильма "С лёгким паром!". Но вот его нрав - это что-то неописуемое. Какой-то отталкивающий, нахрапистый, самоуверенный и эгоцентричный. Тяжёлый человек, даже если представить, что он дружит с головой, хотя после всего случившегося, и особенно той перемены в его отношении ко мне, которую я пронаблюдала, я не вполне в этом уверена. И при мысли, что мне нужно будет и дальше с ним работать, мне становится тошно. То, что он будет и дальше меня шантажировать и принуждать к сексу - очевидно. Стараюсь об этом вообще не думать. Устала просто.
Натянув вежливую улыбку, сдержанно благодарю и принимаю цветы. Кладу их на колени и они мне всю дорогу будто ноги жгут. Прям пошевелить ими не могу, так напряжена из-за присутствия Владимира рядом и из-за того, что я вынуждена ехать к отелю с его цветами.
Из машины он выходит вместе со мной и я напрягаюсь ещё больше. Но он, слава Богу, не настаивает на том, чтобы подняться в мой номер вместе. Просто провожает к дверям подъезда и встав напротив, смотрит в глаза. Поскольку я не могу ответить тем же, он берёт меня за подбородок двумя пальцами и говорит: