Девочка и Мастер
Шрифт:
– Да, сэр!
– ответила Гермиона, глядя ему в глаза.
– Нужно обыскать ее комнату, - заявил Моуди.
– Это произвол!
– сказал Снейп.
– Меня уже тошнит от этих инсинуаций, директор! Сколько вы еще будете слушать этот бред? Повторяется история с превращением в хорька? Тогда наш бравый аврор тоже бросился спасать Поттера от «темно-магической» «Риктумсемпры». И это только потому, что заклинание бросил Малфой. Теперь история с украшением, которое якобы темный артефакт только потому, что принадлежит слизеринке и его подарили Малфои. Как хотите, директор, но я извещу Попечительский Совет.
– Что?!
– Моуди отбросил обруч.
– Да ты забыл с кем разговариваешь, щенок!
– С сумасшедшим, - ответил Снейп, - которого выгнали с работы за произвол. Здесь не аврорат, и я не позволю допрашивать и запугивать моих студентов.
Дамблдор поднял руки.
– Спокойно! Спокойно! Аластор, Северус совершенно прав. Мы не можем обыскивать учеников без серьезных оснований. Мисс Хорн, можете взять свое украшение. Милая вещица, но не более того. И вам очень идет.
– Спасибо, сэр, - сказала Гермиона, поднимая и осматривая обруч. Тот, к счастью, совершенно не пострадал.
– Можешь идти, дитя мое. И ты тоже, Северус. Аластор, нам нужно серьезно поговорить.
Мастер Зелий и его ученица вышли от директора и направились в подземелье. В своем кабинете Снейп привычно бросил на дверь чары, препятствующие подслушиванию.
– Все вышло удачно, - сказал он, - но нам надо быть очень осторожными. Ни в коем случае не выносите из комнаты это украшение. Моуди будет за вами следить. А я прикажу Тинки, чтобы здесь не появлялись другие эльфы.
– Хорошо, сэр!
– кивнула Гермиона.
О том, что Моуди попытался напасть на Хорн и отобрать у нее украшение, уже к обеду знал весь Хогвартс. Гарри Поттер сказал, что из-за этого Гермионе пришлось раньше уйти с бала, и все девочки ей сочувствовали. Драко Малфой вообще предположил: Моуди вполне мог притвориться, что нечто-то такое заметил в обруче, чтобы забрать его. А потом сам бы с ним сотворил какую-нибудь гадость и доказывал бы всем, что это – дело рук Малфои.
– Да у нее этот обруч уже несколько лет, - сказала прекрасно выспавшаяся Панси, - если бы с ним было что-то не так, мы бы давно заметили. Моуди совсем рехнулся.
– Ему обязательно нужно доказать, что все слизеринцы темные маги, а все темные маги – слизеринцы!
– сказал Нотт, - он думает, что если Хорн сирота, то за нее и заступиться некому.
– Моуди под нашего декана копает, - заметил на это Блейз, - ясно же, что профессор не мог не знать, если у Хорн какой-то необычный артефакт. Ну и под Малфоев тоже. Я бы на месте декана и родителей Драко жалобу бы подал. Это уже не шуточки.
К их разговору внимательно прислушивался Крамм и другие дурмштранговцы.
– Это не есть справедливо - отбирать личную вещь, - сказал болгарин, - и эта вещь дорогая. Там драгоценный камень.
– У него, похоже, совсем с деньгами туго, - заметила Дафна, - сперва пытался сжульничать с тотализатором, теперь начал у студенток украшения отбирать. Я, пожалуй, поостерегусь теперь серьги на уроки надевать.
–
– не согласилась с ней Панси.
– Носила и носить буду! А если попробует отобрать, то ему мало не покажется.
Другие девочки согласно кивнули. У многих мальчиков тоже были золотые и серебряные запонки, зажимы для галстуков, талисманы. Слух про то, что профессор ЗОТИ пытается поправить свое материальное положение, отбирая украшения у студенток, пошел в народ. Рон Уизли страшно испугался за свой мешочек с галлеонами, вырученными от продажи скорлупы драконьих яиц. Он даже попросил у МакГоннагал разрешения отправиться в Гринготс, чтобы положить деньги в банк. Его отпустили с Хагридом, который как раз собирался приобрести кассеты для своего колдофотоаппарата. Младшие, особенно девочки, прятали все более-менее ценное из своих вещей. За Моуди следила вся школа. Дамблдор только тяжело вздыхал. Ему пришлось пережить крайне тяжелый разговор с Люциусом Малфоем, которого страшно возмутила клевета на его жену.
– Моя супруга действительно принимает участие в этой девочке, - сказал он, - как не поддержать сироту, да еще такую умную и воспитанную. В каком же отвратительном мире мы живем, если совершенно естественный знак внимания интерпретируется подобным образом! Я подаю жалобу и иск на клевету.
Сам Моуди отказывался обсуждать эту тему. Другие профессора выражали свое недовольство.
– Такого в Хогвартсе еще не было, - сказала МакГоннагал, - Устав школы не запрещает носить украшения. Студенты всегда знали, что их вещи в полной безопасности. А тут такое. Это позор на всю Европу!
– Совершенно согласен, - кивнул Флитвик.
Снейп хранил молчание, всем своим видом демонстрируя презрение. Дамблдор поедал мармелад и вздыхал.
– Его нужно убрать из школы!
– потребовала профессор Спраут.
– У нас теперь проблемы с Попечительским Советом. А я как раз составляю списки необходимой рассады.
– Вот-вот, - сказал Флитвик, - а еще пополнение библиотеки, новое оборудование, Хуч метлы хотела заменить. Все равно ведь на этой должности больше года не выдерживают. Пусть уйдет сейчас.
– Аластор обещал помочь с безопасностью, - сказал Дамблдор.
– Вижу, как он помогает, - фыркнула МакГоннагал, - от него одни убытки и подрыв репутации.
– Я попробую все уладить, - снова вздохнул Дамболдор.
– Альбус, ты неисправим!
– прорычала МакГоннагал.
– Но я тебя предупреждаю: еще одна выходка этого заслуженного параноика, и он будет иметь дело со мной лично!
– И не только с Минервой, - сказал Флитвик.
Другие деканы согласно кивнули.
Так что количество волшебников, жаждущих крови отставного аврора, стремительно увеличивалось.
– Жалко, что он пьет только из своей фляжки, - сказал Шеймус, - а то подмешать бы ему слабительного. И пусть потом сутки в туалете сидит.
– Снотворного и слабительного, - мстительно предложил Драко.
Студенты посмотрели на него с опаской, но уважительно.
– Большинство выявляющих заклинаний реагируют на яды, - сказала Гермиона, - правда, некоторые лекарственные зелья содержат те же ингредиенты, что и яды. Я он еду каждый раз проверяет.
– Прежде чем куда-то зайти - он проверяет все заклинаниями, - сказал Рон, - я сам видел.