Девочка и пёс
Шрифт:
– Делай что хочешь, только не мешай другим?
– Да.
– Вряд ли это возможно.
– Почему? Разве мы с вами мешаем друг другу. Возможно слово «мешать» не совсем верное. Точнее будет сказать причинять страдание. Делай что хочешь, только не причиняй страдания никому другому.
– Все-таки я думаю это невыполнимое условие.
– Только потому что сами люди не хотят его выполнять. Не надо только приводить в пример родителя, который наказывает ребенка чтобы научить его уму-разуму или лекаря, который делает пациенту больно чтобы излечить его. Я думаю вы понимаете что
– А что о тех кому нравится причинять страдание другим?
– Это больные люди, – не задумываясь ответил Марат. – Это самые безобразные уроды на земле, ибо у них либо нет вовсе, либо страшно извращены и искорежены те части души, что есть у нормальных людей. Те части души, которые не дают сделать больно другому, вернее даже не так, те части души, которые ответственны за само отсутствие подобного желания.
– Но таких больных уродов немало, ты не находишь? – Спросила девушка, думая о лесорубах из Туила.
– Немало, – согласился Марат, – но все же, по счастью, гораздо меньше чем нормальных людей.
Девушка взяла ветку и задумчиво поворошила угли.
– Значит свобода превыше всего? – Уточнила она.
– Свобода единственное нормальное состояние для существования человека. Она не превыше всего. Она единственная. Лишь свободный человек способен быть настоящим человеком.
– В этом и состоит учение твоей секты? – Поинтересовалась Минлу. Она отдавала себе отчет, что задавая этот вопрос, хочет как-то задеть этого человека. Девушка понимала, что наверное неправа, но никак не могла справиться с раздражением от того как часто он произносил слово «свобода» или может быть от того, что он действительно чувствовал себя таким свободным.
Голый мужчина чуть-чуть подался назад, словно для того чтобы лучше разглядеть свою собеседницу в целом.
– Я, конечно, еще очень мало вас знаю, госпожа Минлу, но на какой-то миг мне показалось, что вы специально пытаетесь задеть меня, – с легкой улыбкой и очень дружелюбно проговорил он.
– Ну что ты, тебе показалось.
– Разве вы не поняли что мы никакая не секта?
– Боюсь это не так уж и очевидно. Кто вы?
– Мы просто жители одной деревни.
– И где эта деревня?
– На севере.
– Далеко на севере?
– Достаточно далеко. Наша деревня расположена в долине Сияющих цветов на берегу реки Лоны, если вам это о чем-то говорит.
– Нет, не говорит, – призналась Минлу. – Но звучит красиво. Я так понимаю вы агронцы?
– Мы не относим себя к какой-либо стране или государству.
– О, Великий Янку, – с фальшивым ужасом воскликнула девушка, – так вы что и налоги не платите?
– Не платим, – с улыбкой ответил Марат.
– Куда только смотрит король и его доблестные судьи.
– Мы не считаем себя подданными короля. Мы живем уединенно, сами по себе.
– Зачем же вы тогда пришли сюда?
– Ну, несмотря на наше отдаление от прочих сообществ, мы вовсе не затворники, мы не хотим замыкаться в себе. Мы любим путешествовать, видеть новые места, встречать новых людей. – Мужчина пристально поглядел на Минлу. – И возможно кто-то из этих людей захочет присоединиться к нам. Мы будем рады принять их.
Девушка
– Ясно, – сказала она.
– Что именно вам ясно?
– Общая картина. Ищете свежую кровь для вливания в ваш замкнутый мир. Но больных уродов, тех душевных инвалидов, которых ты описывал, вы конечно не принимаете?
– Нет, – кратко ответил Марат.
– А как вы их определяете?
Мужчина пожал плечами.
– Обычно это сразу видно. Стоит немного поговорить с человеком и становится понятным уважает он свободу другого человека или нет.
– Да? – Девушка снова подумала о лесорубах из Туила. Вспоминая сейчас свое первое впечатление о них, она вынуждена была признать, что оно было скорее негативным, чем положительным. Хотя с другой стороны в начале они казались вполне нормальными людьми. Они сидели и просто разговаривали. Скабрезные шутки и сальные взгляды Пулта пришли позже, но даже это не заставило её бежать прочь. Она так давно не видела людей и так давно не ела, что решила простить Пулту его грубое заигрывание. В конце концов он был простым работягой, не стоило ждать от него утонченного обхождения. И тем не менее эти лесорубы оказались душевными уродами и подонками (девушка почувствовала как вроде бы давно угасший гнев начинает пылать с прежней силой). Но разве она не почувствовал этого сразу, еще до того как Пулт попытался изнасиловать ее?
– Да. Вы так не считаете?
Минлу, не ответив на вопрос, спросила с усмешкой:
– И что, у меня есть шанс жить на берегу Лоны?
– Там может жить кто угодно, это свободная земля, приходи и живи. Мы именно так и поступили.
– Уклончивый ответ, но я так понимаю меня ты не хочешь видеть в своей деревне?
Марат улыбнулся, медля с ответом.
– А то бы бегала там нагишом среди Сияющих цветов, а?
Марат улыбнулся еще шире.
– Вы шутите, госпожа Минлу, – сказал он. – Сразу видно, что такая уединенная пасторальная жизнь не для вас.
– Почему? – Искренне удивилась девушка.
– Вы производите впечатление человека, глубоко захваченного этим миром. У вас нет усталости в глазах, в них горит огонь. И Путь. Ваше сердце зовет, призывает вас идти по нему. А вы явно следуете голосу своего сердца.
– Говоришь туманно как все священники, – девушка улыбнулась, "и как все еретики", добавила она про себя, вспомнив отца Буртуса. Но все же слова Марата были ей приятны.
– Я не священник, когда-то я был простым кузнецом, и говорю только то что вижу и чувствую.
– Что-то ты довольно худощав для кузнеца.
Марат пожал плечами.
– Какой есть, к тому же я ковал в основном мелкие детали, главным образом в сотрудничестве с лоя.
– Не знала что им нужно в этом деле сотрудничество Омо. Насколько я знаю они и сами прекрасные кузнецы.
– Это так. Они давали мне в основном, так сказать, черновую работу, на которую не хотели тратить свое время. И щедро платили за это. Должен сказать, что вашу собаку несомненно делал великий мастер, возможно я даже знаю его имя. И к тому же такой шедевр несомненно стоит огромных денег. Вы купили его или получили в дар?