Девочка и пёс
Шрифт:
– Мне не хотелось бы тебя подгонять, – холодно произнесла Суора, – но поверь, мне очень интересно, что происходит с моей младшей сестрой.
Молодая женщина и сама не была до конца уверена зачем она вдруг придумала эту ложь. Это произошло почти само собой, экспромтом, по вдохновению. В самом деле, этот странный ребенок никто иной, как ее родная младшая сестра. Да, между ними разница лет в пятнадцать, но разве так не бывает? Да, у нее светлые волосы, а у сестры черные, но разве это невозможно? Этот вопрос требовал отдельного размышления. Вроде бы ген блондинов – рецессивный ген, а ген любого другого цвета волос будет доминантным. Но шанс на светловолосого ребенка у пары брюнетка блондин все равно остается, пусть и небольшой. Так или иначе
Она увидела как просветлело лицо хозяина гостиницы. Он даже слабо улыбнулся.
– Элен ваша сестра! – Казалось у него не было никаких сомнений на этот счет. – Да пропоет Аарох в дупле Лунного древа, – воскликнул он, досадуя на себя, – как я это сразу не понял. У вас же её глаза.
Громми Хаг впервые увидел как эта прекрасная женщина улыбается.
– Нам все это говорят, – признала Суора.
– Не позволено ли мне будет узнать ваше имя, благородная госпожа?
– Суора Эрмейнег, – просто ответила девушка.
– А ваша сестра, Элен Эрмейнег?
Прекрасная гостья утвердительно качнула головой.
– А господин инрэ – ваш дядя? – В голосе хозяина постоялого двора прозвучало еле заметное сомнение.
Молодая женщина поднялась с кресла и подошла к окну. Некоторое время она молчала, затем медленного произнесла:
– Я думаю, трактирщик, ты достаточно сообразителен, чтобы понять, что этот судейский не имеет к моей семье никакого отношения. – Она повернулась спиной к окну. Ее идеальная фигура, очерченная по контуру багровыми лучами заката, создавала образ чего-то грозного и мистически таинственного. Громми Хаг снова припомнил свою смутную тревогу на крыльце по поводу этой женщины, она была опасна и благоразумие подсказывало ему держаться от нее подальше. – Забрать мою сестру было не самым мудрым поступком в его никчемной жизни. Чувство вседозволенности сыграло с ним злую шутку и дни его сочтены. – Девушка отработанным до совершенства жестом положила ладони на рукояти своих мечей.
Громми Хаг застыл, впитывая и осознавая до конца смысл слов девушки. Судья украл ее сестру и она собирается убить его, так следовало это понимать? Взбудораженный и ошарашенный открывшимися ему обстоятельствами, его буквально раздирало от жгучего любопытства. В голове заметались десятки вопросов. Но главным из них, конечно, был: зачем Мастон Лург сделал это. Теперь все стало на свои места. С раскаяньем и страхом Громми Хаг вдруг вспомнил как в конюшне девочка умоляла его помочь ей. Она говорила, что судья никакой не судья, что ее похитили и везут на продажу какому-то особому покупателю, злодею и извращенцу, что с ней обращаются как с животным. Хозяин постоялого двора похолодел. Что сделает с ним Суора Эрмейнег, если узнает о том что вместо помощи, он запер девочку в подвале и затем передал ее похитителям? Но как он мог тогда поверить ей?! Он ведь отлично знал кто такой Мастон Лург, что он королевский судья Туила, что он конечно мерзавец и прохвост, но все же вне всякого сомнения не станет похищать маленьких девочек для продажи грязным извращенцам. Тогда он был в этом уверен. Вспоминая то, как девочка вела себя с судьей, ему многое стало ясно. Её сарказм, насмешки и даже по-детски очевидная не завуалированная ненависть по отношению к своему «дядюшке». Который на самом деле ее похититель. Да еще этот Галкут, вылитый наркоман и висельник. Но зачем судье нужна именно эта девочка? Неужели её кто-то заказал? Неужели за нее готовы заплатить так много, что судья пошел на все это. Что в ней такого?
– Теперь ты мне наконец скажешь, что они здесь делали и все ли в порядке с Элен.
Хозяин «Одинокого пастуха» очнулся от своих лихорадочных размышлений.
– Ничего необычного они не делали, госпожа. Хорошо поели, затем несколько часов поспали. После чего уехали. Когда они садились в карету госпожа Элен была в добром здравии.
– И
Громми Хаг пожал плечами.
– Все, если не считать того, что во время схватки с туру, ваша сестра проявила невероятную отвагу и сообразительность. Ведь она еще все-таки совсем ребенок, но тем не менее у нее охватило мужества и хладнокровия чтобы не только не сбежать, а напротив, броситься к обезумевшему туру, каким-то образом найти на его теле присосавшуюся слайву и суметь отцепить её. У меня просто нет слов, госпожа.
– С ней точно все в порядке? – Обеспокоено спросила Суора.
– Да-да, с ней все в порядке, заверяю вас. Кроме того что она храбрая, она еще и очень ловкая и шустрая девочка. Я глубоко восхищен ею. Честное слово, госпожа, я безмерно хочу чтобы мой недотепа сын был хотя бы в малой степени похож на вашу сестру. Ваши отец и мать могут по праву гордиться своей дочерью. Для меня было честью знакомство с нею.
Суора вернулась обратно в кресло и каким-то лукавым взглядом посмотрела на хозяина гостиницы.
– Ну что ж, я рада что моя сестренка не уронила честь семьи, – сказала она с улыбкой.
– Ни в малейшей степени, – очень серьезно ответил Громми Хаг. – Я просто поражен и ошеломлен. Ведь она практически малышка, а не отступила там где спасовали бы многие взрослые мужчины.
– Многие взрослые мужчины вообще ни на что не годятся, – проговорила девушка. – Но не будем об этом. Главное что с Элен все в порядке. И я, как ее родная сестра, наверно могу рассчитывать на хорошее обхождение с твоей стороны, трактирщик, так сказать урвать толику выгоды от славы моей сестренки. Как ты считаешь?
– Ну что вы, госпожа, – произнес Громми Хаг, улыбаясь почти смущенно. – Даже если бы вы не были сестрой госпожи Элен, я обходился бы с вами достойно, со всем возможным уважением и с трепетом.
– Трепетом?
– Ваш образ столь чист, благороден и прекрасен, что это ввергает меня в почтительный трепет, госпожа.
Девушка удивленно усмехнулась.
– Однако! Ты часом стихосложением не увлекаешься, в тайне от всех, а?
– Нет, госпожа, это искусство мне не подвластно. Но язык красоты понятен всем в этом мире, от смиренных придорожных камней до гордых небесных светил.
Суора снова усмехнулась.
– Ступай Громми Хаг, – сказала она. – Надеюсь искусство хорошего ужина тебе подвластно. Я жду.
Хозяин «Одинокого пастуха» поклонился и вышел. Девушка осталась одна.
Она прошлась по комнате, рассеянно разглядывая предметы мебели, картины на стенах, облицовку камина, рисунок ковра, узоры на шторах, изящные канделябры. Затем открыла дверь и вошла в уютную спальню, где был ночной столик, будуар с зеркалом и огромная кровать под балдахином. Зрелище было такое соблазнительное что девушка не сняв ни сапог, ни одежды, ни пояса с мечами, спиною повалилась на мягкое роскошное покрывало с изображением лесной чащи. Упругое и нежное ложе приняло ее утомленное тело в свои ласковые теплые объятья. Это была почти сказка. Только теперь она поняла как сильно она устала и как же ей хочется спать. Может быть даже сильнее чем есть.
Суора потянулась.
«О, Великий Цикл переходов, хорошо-то как, – подумала девушка. – Надо хоть плащ и сапоги снять.» Но вставать совершенно не хотелось. Она подумала об Элен. Странный всё-таки ребенок. Её способность проникать в сущность людей это возможно какая-то физиологическая аномалия или даже мутагенез, и значит есть вероятность, что дети Элен унаследуют эту особенность. Конечно в этом случае очень важно выяснить причину этого, возможно даже что мутация была не спонтанной, а индуцированной, и тогда это означало бы что есть некие могущественные силы, о которых ничего не известно. В общем, так или иначе, девочка должна быть непременно найдена, доставлена на базу и подвергнута скрпулезнейшему исследованию. Все остальное отходило на второй план. Но теперь при выполнении задания следовало учитывать физические ограничения выбранной метаформы.