Девочка и пёс

Донтфа Евгений Викторович

Кухонная утварь молодого разбойника была довольна скудна, но все же вполне достаточной чтобы девушка смогла приготовить принесенную рыбу. Она нашла драгоценную соль в одном из шкафчиков, а также мешок с сухарями, которыми с удовольствием хрустела, пока занималась готовкой. Она также сходила в огород за домом и нарвала кое-каких овощей и трав. Но в целом все это хозяйство выглядело довольно убогим и девушка вспомнила Элен, как та говорила, что жизнь разбойника это жалкая жизнь. И в самом деле, размышляла Тайвира, ради чего рисковать жизнью, причинять

другим горе и страдания? Чтобы жить в какой-то захудалой избе с ветхим сортиром во дворе и жалким огородом?

Когда эти разбойники нападали на караван, она видела в них только жутких, лютых нелюдей, алчных и жестоких. А теперь она живет в доме одного из них и видит всю беспросветную никчемность и убогость его существования и эти люди кажутся ей не столько злыми и кровожадными, сколько какими-то глупыми и жалкими, не способными к нормальной жизни.

Воспоминание об Элен также вызвало в памяти её слова о металлическом псе. Девушка улыбнулась, не то чтобы она поверила этому странному ребенку, но говорила девочка вполне убедительно. «Айнлима Монли», повторила Тайвира непонятные слова и снова улыбнулась.

Вечером, когда вернулся Сойвин, она сидела за столом, уже убрав все следы готовки и даже наведя в доме кое какой порядок. Бывший лейтенант королевского пограничного корпуса поставил на стол два небольших мешка и устало опустился на один из стульев.

Девушка пристально смотрела на него, полагая что он возможно с очередного грабежа и со страхом ожидая увидеть на нем засохшую кровь. Но ничего такого не было.

– Все нормально? – Поинтересовался он.

Она молча кивнула.

Несомненно Сойвин заметил что по его жилищу прошлась женская рука, но никак не выразил своего отношения к этому.

– Вот, – сказал он, указывая на мешки, – севелонские яблоки и тенгордские орехи.

Глаза девушки сузились. Это было как-то слишком прямолинейно и невыносимо фальшиво.

– Напрасный труд, – равнодушно проговорила она. – Из-за твоих подарков я не стану лучше относиться к тебе. Ты мне абсолютно не интересен, ни как человек, ни как мужчина.

Сойвин покачал головой.

– Я понимаю это, – спокойно сказал он, – и ни на что не претендую. Ну тебе же что-то надо есть, а ты говорила что вроде это любишь.

Тайвира хотела сказать, что да, любит, но только не из его рук, но не стала.

– Я приготовила рыбу. Какой-то парень утром принес, сказал что возвращает долг и просил извинить за то что так долго тянул.

Сойвин улыбнулся.

– А я уж думал этот вкусный запах мне мерещится. – Он хотел сказать спасибо, но взгляд девушки остановил его.

– Мне приготовила? – Спросил он.

– Просто приготовила, – ответила Тайвира.

– Ну, я имею в виду, ты не против, если я буду есть, то что ты приготовила?

– Перестань, – почти с отвращением произнесла она. – Ты мне вчера очень доходчиво объяснил кулаком в живот, кто я и кто ты. Какая тебе разница против я или нет?

Улыбка

исчезла с лица Сойвина.

– Ты права, – проговорил он, – всякий в этом мире должен знать свое место.

Он встал из-за стола и начал расстегивать ремни, чтобы снять оружие. Девушка задумчиво наблюдала за ним. Она пыталась вызвать в себе искреннюю неприязнь к этому человеку, но её ненависть была слишком искусственной и неглубокой. Ей это не нравилось.

Когда он, освободившись от ремней и верхней одежды, собрался садиться за стол, она сухо проговорила:

– Может хоть руки сходишь помоешь. Смоешь чужую кровь заодно.

Он замер в полуприседе, посмотрел на нее и снова распрямился.

– Я сегодня еще никого не убил, – сказал он, глядя на нее сверху вниз.

Девушка посмотрела ему в глаза.

– Ну еще не вечер. Мало ли, появится кто на дороге, твой хозяин Хишен скажет тебе «ату» и побежишь убивать.

– Побегу, – согласился он.

Сойвину вдруг показалось странным, что эта девушка, несмотря на всю её заносчивость и глупость, не злила его. Откуда у него это спокойствие? Может быть потому что она для него слишком большая ценность? Нет-нет, конечно, не из-за той доли выкупа, которая ему причитается, а из-за того что она как солнечный зайчик в том угрюмом, мрачном мире, в котором он живет. Она молода, красива и она из той, другой жизни, не жизни воров и убийц. Как будто в его душном темном доме вдруг прорубили окно, куда тут же ворвался свежий, чистый воздух, полный света и ветра. Он словно дорожил каждым мгновением с ней и ему все равно что она говорит и думает.

Сойвин вышел из-за стола и направился к выходу.

– Неужели не противно? – Кинула она ему в спину.

Мужчина на миг замер, а потом продолжил идти.

Тайвира вдруг вспомнила, где она видела эмблему с эфеса мечей этого разбойника. Почти точно такая же, только на синем фоне, была на клинке её брата Ролби, служившего в военном королевском флоте. А эта была на зеленом, но совершенно ясно, что оба меча Сойвина были выкованы в государственных кузнях для какого-то армейского корпуса. И что это значит, спросила она себя. Этот разбойник либо убил двух королевских солдат, либо он сам некогда служил в агронской армии. И почему-то девушка склонялась именно к последнему.

56.

– Солнце восходит на востоке, – наставительно говорил Талгаро, – потому что это великан Казурбу кидает громадные раскаленные шары в гигантского злого ящера Дувала, прячущегося в черной пустыне на западе.

Минлу возвела очи горе.

Сейчас она шла возле коня, которого, как выяснил лоя во время своих ночных блужданий с животным по лесу, звали Сейвастен – Северный Цвет, а Талгаро сидел в седле и спорил с ней что такое солнце и почему оно каждый день проходит над миром. Девушка не ехала верхом, чтобы дать немного отдохнуть коню, а кроме того, ей просто хотелось немного пройтись после долгой скачки.