Девочка и пёс

Донтфа Евгений Викторович

За окном, слева по ходу движения кареты, теперь всё закрывала высокая скалистая гряда, по верху заросшая кустарником и низкорослыми деревьями. Зрелище было довольно однообразным, но Элен нравилось смотреть на эти каменные стены, уступы, валуны, трещины, борозды, разломы. Хитросплетение теней и оттенков от красно-коричневого до розового, с неожиданными вкраплениями золотого и зеленого почти завораживали девочку и увлекали её в некое медитативное состояние, в котором и судья, и его садист-кучер, и будущая встреча с герцогом, и вся эта карета становились безмерно далекими, мелкими и незначительными. Девочке это нравилось.

– Главное что ты должна запомнить, – между тем говорил Мастон Лург, – это то что тебе следует приложить все усилия

чтобы заинтересовать верховного претора. Ты должна продемонстрировать свои способности с максимальной отдачей и наглядностью. Чем быстрее он осознает твою ценность, тем лучше для нас обоих. Уразумей это, пожалуйста. Потому что, если из-за своей строптивости, ты провалишь этот экзамен, то ты останешься у меня, – пристально глядя на свою пленницу, судья жестко закончил: – и мне не останется ничего другого как продать тебя шинжунцам.

Не выказав особой реакции на это заявление и продолжая глядеть в окно, Элен спокойно сказала:

– Совсем недавно вы вроде бы заявляли что не сделайте этого в любом случае.

Судье не нравилось это странное спокойствие девочки, у него почему-то возникло неприятное ощущуение словно он ей в чем-то проигрывает.

– Если ты будешь строптивой и упрямой и не оставишь мне выбора, то мне придется пересмотреть своё решение.

– Вы такой непостоянный, господин инрэ, – насмешливо произнесла Элен, упорно глядя в окно.

Мастон Лург некоторое время не отрывал от неё глаз.

– И я очень тебя прошу, в присутствии герцога не дерзи, не язви, не ерничай, воздержись от любых шуток по поводу Палаты и судей, даже если они покажутся тебе ужасно остроумными. Тебе следует понять, что чем больше у людей власти, тем менее терпимо они относятся к тому, что, по их мнению, не укладывается в нормы субординации и учтивого поведения. Я очень хочу чтобы ты отнеслась к этому серьезно. Если ты выведешь верховного претора из себя, поверь мне, ты пожалеешь об этом. Грубая болезненная порка это самое малое что тебя ждет. Подумай хорошенько, стоит ли это того.

– Я подумаю, – тихо произнесла Элен.

Ей нестерпимо хотелось пообещать судье, что она сделает все возможное чтобы стать для герцога ценным приобретением. Очень ценным. Практически бесценным. И когда это произойдет, она попросит у него голову Мастона Лурга. Она прекрасно помнила свои пафосные слова о том что она больше не намерена мстить судье, ибо он и так уже достаточно отомщен, влача жизнь столь убогого и ограниченного существа. Но после его угрозы продать её в рабство, ненависть вспыхнула в ней с новой силой. И она была почти готова пообещать себе что она именно так и поступит.

– Если ты все сделаешь правильно, то, я уверен, для тебя это пройдет совершенно быстро и безболезненно. Герцог очень умный человек и конечно все поймет с полуслова. Как только ты предоставишь убедительные доказательства своих способностей, у тебя начнется совсем другая жизнь. Жизнь маленькой принцессы.

Девочка наконец повернулась к судье. Она разглядывала его с легким удивлением. Неужели он не понимает, думала она, что как только этот герцог действительно поймет с чем он имеет дело, то он решит что это лучше хранить в секрете. И конечно ему не захочется чтобы рядом были люди, которые знают этот секрет. Девочке казалось это очевидным. И её так и подмывало сказать судье, что если герцог и вправду умный человек, то Мастон Лург вскоре исчезнет. Но как и раньше, она боялась напугать его слишком сильно, так сильно, что он передумает отдавать её своему начальнику и начнет искать встречи с каким-нибудь работорговцем. Элен вдруг задалась вопросом, а хватило бы этому человеку гнусности и душевного безразличия, действительно продать её шинжунцам, не будь у него варианта с верховным претором. После стольких часов поведенных с господином инрэ, ей порой казалось что за всей его натурой трусливого негодяя и алчного подонка, существует еще и некий надломленный, уставший, разуверившийся во всем на свете человек, но

все-таки человек. Ей было неприятно видеть или пытаться увидеть в судье что-то человеческое, но все же ей было очень любопытно: продал бы или нет. Он только что ясно дал понять, что его слова о том что он ни в коему случае не позволил бы шинжунцам забрать её ничего не значат, но всё же она помнила с какой неприязнью, почти отвращением, смотрел он на того прекрасного всадника, знатного работорговца из Шинжуна. Хотя с другой стороны, он говорил, что продал свою жену и Элен видела что это правда. Впрочем, она понимала, что вряд ли судья сделал это ради денег и у этого события имелась какая-то непростая и наверное невеселая предыстория.

Мастон Лург сказал с усмешкой:

– Несмотря на то что ты весьма дерзкий ребенок, я все же предпочитаю когда ты не молчишь. Твое молчание тревожит меня.

Элен недобро смотрела на него и обещала себе что не скажет ни слова.

Карета резко остановилась, они услышали ржание лошадей.

Девочка бросилась к окну.

– Уже приехали? – Взволнованно спросила она.

Мастон Лург остался невозмутим.

– Нет, – ответил он, – видимо что-то на дороге.

Он оставался спокоен, ибо в большом черном экипаже с эмблемами Судебной Палаты на дверях он чувствовал себя вполне уверенно.

За левым окном была всё та же скальная гряда. Девочка поспешила к противоположному окну, но эта дверца вдруг распахнулась и в проеме появился Галкут. Выглядел он не то чтобы растерянно, но все же несколько неуверенным.

– Господин судья, – проговорил он, – тут люди, они хотят видеть вас.

Элен поглядела на Мастона Лурга и с недобрым удовольствием пронаблюдала как благодушное спокойствие в миг покинуло его.

– Какие люди? – Спросил судья недовольным тоном.

Он прекрасно знал, что Галкут не стал бы его тревожить если бы мог справиться с ситуацией сам. Но сейчас, когда он вез свое ценное приобретение на продажу в Акануран, ситуации, с которыми не мог справиться его слуга, не просто раздражали судью, они пугали его.

– Караванщики, мой господин. Они требуют «королевского правосудия».

Мастон Лург замер, его лицо просто окаменело. Элен во все глаза смотрела на своего похитителя, понимая что происходит нечто неприятное для него.

– Иди, скажи, что я скоро подойду, – пробормотал судья.

Галкут закрыл дверцу.

Мастон Лург посмотрел на свою юную спутницу, встретившись с ней глазами. И девочка сразу поняла, что судья чувствует себя как в западне, а потому готов на крайние меры. Ей представилось как её сейчас свяжут, заткнут рот кляпом и засунут в пространство под скамьей. У нее даже мелькнула мысль срочно закричать, пока кто-то рядом и может её услышать. Она испугалась. Но прижав вспотевшие ладошки к своим черным брюкам, она заставила себя говорить.

– Вам не нужно опасаться, что я как-то усложню вам жизнь, – быстро сказала девочка. – Я уже твердо решила, что самое лучшее для меня это поскорее оказаться у герцога. Поэтому я больше не намерена сбегать или звать на помощь. Я обещаю вам это.

Судья внимательно смотрел на Элен Акари. Он понимал что она боится, хотя и не знал точно чего именно. Видимо каких-то неприятных для нее действий с его стороны. Ох, как же это всё не вовремя, с тоской подумал он. Им ни в коем случае нельзя было задерживаться. Несомненно, что то, что девочка рассказывала о своих грозных хранителях, которые якобы преследует их просто детская наивная ложь, слабая попытка как-то досадить ему и обезопасить себя. Но вот что если её пес действительно сумел выбраться? Честно говоря, Лург так до сих пор и не мог ответить себе кем была эта странная собака. Вне всяких сомнений это один из механизмов лоя, но в тоже время он разительно отличался от их обычных механических игрушек. Ему на ум пришли сказки о королеве Лазурных гор и о металлических стражах оберегающих её дворец. Но это было из разряда Деда Мороза и Веселого Патрика, прогоняющего злых духов.