Девочка и пёс

Донтфа Евгений Викторович

– Прости, пожалуйста, – сказала Минлу и не смогла сдержать слёз.

Тай-Ани посмотрела на неё сначала одним глазом, потом, повернув голову, другим, словно почувствовала бушевавшее в девушке негодование. Она протянула свою четырехпалую ладонь и, осторожно коснувшись пальцами руки девушки, сказала:

– Солнце восходит над землей потому что у него нет другого пути, а мы идем дорогой света потому что выбираем её сами.

– Прости, – повторила Минлу и подошла к Сейвастену.

Талгаро холодно смотрел на нее и девушке вдруг захотелось ударить его. Противные гадкие лоя, ворующие детей у благородных ящеров. Она вздохнула,

это было несправедливо и забралась в седло. При этом она задела ногой конусовидную шляпу Талгаро, сбив её на бок. Случайно конечно.

58.

Экипаж подпрыгивал на неровностях тракта и Мастон Лург, пытавшийся углубиться в жизнеописание великого полководца, с тоской и раздражением думал о том в какую же все-таки глухомань отправила его Судебная Палата. Он всегда считал что достоин гораздо большего чем Туил, этот грязный, убогий, пропахший сыром, грибами и свежевыделанными шкурами городишко, мнивший себя столицей провинции, последние годы навевал на него сплошное уныние. С другой стороны, справедливости ради, стоило сказать что они уже давным-давно покинули туилские земли и сейчас, неровная ухабистая дорога вела их по глухомани совсем иной провинции, но, впрочем, от этого мало что менялось. Судья оторвался от прыгающих строчек и поднял глаза на свою юную спутницу. Девочка сосредоточенно глядела на пейзаж за окном кареты.

И снова судья ощутил некий прилив приятного воодушевления. Он уже несколько раз ловил себя на подобном. И, как он сам признавался себе, дело было не только в том что этот ребенок для него путь к новой, чрезвычайно обеспеченной и достойной жизни, но и в том, что при взгляде на Элен, он испытывал какое-то глубинное светлое чувство, которое, как ему порой казалось, напоминало отцовскую любовь. Это была конечно несусветная нелепица. Его жесткий, циничный разум, чуждый любым привязанностям и сентиментальностям, яростно отвергал подобные инсинуации. Но, так или иначе, иногда он готов был признать, что не хочет отдавать девочку герцогу, это иррациональное желание продлить их общение забавляло его, это было что-то из тех времен, когда у него была любимая женщина, то есть почти мифических для него времен.

Судья заложил закладку и убрал книгу.

– Послушай, Элен, – сказал он, – скоро мы уже будем в Акануране и я хочу поговорить с тобой о том как тебе следует вести себя там.

Девочка оторвалась от созерцания инопланетной природы и недружелюбно поглядела на Мастона Лурга.

– Я как-нибудь сама разберусь как мне вести себя там, – холодно ответила она. – Лучше подумайте о том как вы, похититель детей, будете вести себя всю оставшуюся жизнь.

– Муки совести меня мучить не будут, если ты об этом.

В этот момент на какой-то кочке карету сильно тряхнуло и судья, больно ударившись плечом о стенку, чертыхнулся.

– Вот, – назидательно произнесла девочка, – шли бы вы лучше хорошие дороги строить.

Мастон Лург усмехнулся, у него возникло ощущение, что он говорит не с шестилетней малышкой, а с вполне взрослой стервой.

– Все-таки я настаиваю чтобы ты выслушала меня.

– Как будто у меня есть выбор, – сказала Элен и снова повернулась к окну, тем самым пытаясь выразить свое пренебрежение к любым словам судьи.

Но тот, ничуть не обескураженный, продолжил:

– Герцог Этенгорский весьма влиятельный человек. Весьма.

Элен не удержалась и оторвавшись

от вида за окном, выпалила:

– Я знаю. – И она быстро выдала одну из частушек, пропетую ей сыном Громми Хага.

И тут же пожалела об этом. Мастон Лург глядел на нее очень внимательно и как будто чуть удивленно.

– И где же ты успела понабраться этого? – Спросил он.

Элен не отвечала. Она видела, что судья пытается догадаться сам. И чтобы отвести возможные неприятности от мальчика или его отца, она как бы нехотя проговорила:

– В Туиле, в таверне, ваши доблестные гвардейцы распевали.

– Лжешь, – спокойно сказал Мастон Лург, испытующе глядя на нее.

– Ах, ах, ах, – насмешливо сказала девочка, – ваш грозный взгляд повергает меня в ужас, господин судья. Мне готовиться к Дому Ронга?

– Ни ерничай, дитя, боюсь ты слабо представляешь о чем говоришь. Поверь мне, Дом Ронга страшное место. И как я вижу, беседе о твоем поведении в доме герцога приспело самое время.

Девочка опять отвернулась к окну. Пусть говорит, решила она. Элен прекрасно отдавала себе отчет в том что ей придется сделать всё возможное, чтобы расположить этого герцога к себе. Пока Кит не окажется рядом с ней, она будет беззащитна перед жестоким миром за окном этой кареты. И единственное что ей остается это держаться людей подобных судье и его начальнику. Она смирилась с этим. Почти.

– Наш предыдущий разговор оказался несколько скомкан, – продолжил Мастон Лург, – главным образом потому что ты не желала слушать и была занята тем, что пыталась запугать меня своими мифическими грозными защитниками. Однако, надеюсь, за эту пару дней ты кое-что поняла, успокоилась и в какой-то мере наверно даже смирилась со сложившейся ситуацией и сейчас готова уделить моим словам должное внимание. Я тоже, как мне кажется, кое-что узнал о тебе за это время. Ты, мягко говоря, очень необычный ребенок. Я отдаю должное твоему свободному, не по годам развитому уму, твоей душевной силе, твоему мужеству, твоей способности ясно и логично излагать свои мысли.

Девочка посмотрела на судью с насмешливой полуулыбкой.

– Мне что, чувствовать себя польщенной?

– Чувствуй себя как хочешь. Я просто хочу дать понять тебе, что буду говорить с тобой почти как со взрослой.

– Почти?

– Да, почти. Потому что, Элен, ты все-таки ребенок. То чувство, когда я готов был на миг поверить, что ты, как лоя, при детской внешности имеешь возраст в сотни лет, безвозвратно прошло. Теперь я уверен, что ты просто шестилетняя девочка. Пусть и очень удивительная, но и тем не менее просто девочка, взбалмошная, импульсивная, капризная, во многом с абсолютно детскими представлениями о мире и людях. И это хорошо. Это нормально.

Элен Акари чуть склонила голову на бок, она считала что переняла эту повадку у Кита. Задумчиво глядя на судью, она сказала:

– Знаете, господин инрэ, не думаю что вы тот, кто может рассуждать о том что нормально, а что нет.

Мастон Лург поднял ладонь перед собой в защитном жесте.

– О, пожалуйста, Элен, не начинай, – воскликнул он. – Я хочу просто поговорить, а не упражняться в словесном фехтовании.

Девочка чуть помедлила и затем вновь отвернулась к окну. Это было невежливо, но в общении с судьей для нее это стало почти привычкой. Она хотела быть с ним невежливым. Но впрочем, она уже прекрасно понимала, что это нисколько не трогает его.