Девочка из черного мрамора
Шрифт:
Идти туда, в щупальца этой вязкой тьмы, Тамара не могла. Поэтому попробовала потянуть колесо сначала в одну сторону, потом в другую, но оно оставалось неподвижным. Тамара навалилась на колесо со всей силы, даже зарычала тихонько, но отчаянно, – и вот оно немного поддалось. Тяжело, с ржавым скрипом. У нее получилось повернуть его вправо примерно на девяносто градусов. Дверь оставалась запертой. Тогда она потянула колесо влево – с тем же результатом. Тамара отступила на шаг и закричала:
– Помогите! Помогите, пожалуйста! Я внизу! Я не могу выбраться!
Она ожидала, что крик взлетит к потолку, отразится
Для верности она закричала еще раз. Забарабанила в равнодушную дверь, из-за которой не доносилось ни звука. И снова – пока не заболели костяшки. Но быстро выдохлась, как проколотый шарик. Тамара закрыла лицо руками и заскулила: ей отсюда не выйти, никогда. И однажды кто-нибудь еще спустится в этот подвал, наткнется на нее в темноте и, может быть, услышит такой же хруст, какой она слышала пару минут назад. Кто вообще придумал ставить здесь сейфовую дверь?..
Сейфовую! Тамара встрепенулась. У сейфа всегда есть код, может, и здесь есть. Но какой? Один, два, три, четыре, пять, шесть – стандартный пароль для тех, кто не привык заморачиваться? Нет, вряд ли. Эту дверь установил кто-то, кто любит сложности. Тамара закусила губу. Какие же цифры мог выбрать этот кто-то?..
Тетрадь. Тетрадь с жуткими рисунками и цифрами на внутренней стороне обложки. Какие там были числа? День рождения мамы, потом ПИН-код банковской карты. Тамара вцепилась в колесо и повернула его направо, пока оно не сделало полный оборот. Повторила. И еще. Раздался щелчок, который, как она надеялась, был хорошим знаком. Теперь в другую сторону. Три, десять, два, шесть, один. После финального поворота тяжелая дверь одобрительно щелкнула и немного приоткрылась.
Тамара, упираясь пятками в пол, потянула ее на себя, надеясь, что сейчас изнутри польется хотя бы слабенький свет, который приведет ее к лестнице. И только в самый последний момент, когда задверье уставилось на нее черным непроницаемым провалом, подумала, что вообще-то нет никакого смысла закрывать выход такой сложной преградой. Дверь с сейфовым замком. Такие обычно ставят, чтобы защитить какие-то ценности. Чтобы не дать никому проникнуть внутрь. Или выбраться наружу.
Тамара словно оказалась на краю бездны. Живой настороженной бездны, которая глубоко дышала и несколько минут внимательно ее разглядывала, думая, с какой стороны подобраться. Пахнуло сыростью. И пылью. А потом чем-то кислым, тошнотворным, гнилым. Как от протухшего мяса, которое забыли убрать в холодильник. Из глаз от этого запаха покатились слезы, по телу прошел спазм тошноты. Но прежде чем Тамара согнулась пополам, бездна всколыхнулась, подалась вперед и ринулась на нее. Длинные загнутые когти. Желтые клыки. Черные свалявшиеся перья.
Глава 6. Помрачение сознания
Под ресницы пробивался свет, но Тамару снова потянуло в жаркую влажную темноту. По внутренней стороне век поплыли картинки-воспоминания, смазанные, обрывочные. Или не воспоминания, а сны?
Лестницы. Влажные серые стены. Сводчатые потолки. Огромный стальной монстр… нет, котел. Сквозняк, погладивший ей спину. Книги с плесенью на страницах. Кровь. Тяжелая,
– Как она? Придется звонить родителям. Я должен знать, что им говорить.
– Пока спит. Температура упала, в легких чисто. Обычная ОРВИ, ничего экстраординарного. Семь-десять дней, и будет как новая.
Один голос мужской, раздраженный и, кажется, знакомый, другой женский, Тамара его еще не слышала. Его хозяйка, напротив, говорила спокойно, даже как будто равнодушно.
– Она нас ужасно напугала. Спасибо, что так быстро приехали. Первый же день – и такой инцидент. Что это было?
– Лихорадка, на которую вовремя не отреагировали. Вы же помните, температура была за сорок. А она может давать и сильнейшую слабость, и обмороки, и помраченное сознание…
– Помраченное?
– Бред, галлюцинации.
– Понятно. Она поэтому убежала из здания?
– Этого я уже не могу сказать. Возможно, сначала убежала, а потом ей стало совсем плохо…
– Тамара!
Перед ней возникло лицо Озерова, взволнованное и озадаченное. Рядом с ним из пелены проступила невысокая женщина в белом халате. Врач. Тамара поняла, что все-таки расклеила тяжелые липкие веки. Что за большим окном светло. А сама она лежит на постели в комнатке с бледно-голубыми стенами.
– Как ты себя чувствуешь? – Доктор тут же шагнула к ней, внимательно заглянула в глаза, сжала пальцами запястье, чтобы нащупать пульс. Сняла с шеи фонендоскоп.
– Не знаю, я… – начала Тамара. И поморщилась, потому что слова царапали когтями ее горло, сухое и обожженное.
– Открой рот, пожалуйста. – Женщина потянулась к Тамаре со шпателем, и та послушно сделала все, что она просит. – Понятно. Ангина, – резюмировала докторша. – Я все-таки назначу антибиотики.
Потом она попросила Озерова выйти, послушала смущенную Тамару фонендоскопом, выписала ей длинный список лекарств и процедур, дала указания вплывшей в комнату сонной медсестре.
– Ну что ж. Выздоравливай. – Она убрала ручку в карман. – Приеду к тебе завтра.
Тамара кивнула, и голова откликнулась на это небольшое движение мучительной болью.
– Лежи, отдыхай, побольше спи. Побольше пей – лучше что-нибудь горячее. Если есть не хочется – не ешь.
Сквозь полуприкрытые веки Тамара видела, как докторша забрала сумку и вышла из комнаты. Рядом засуетилась медсестра: приложила к Тамариной шее инфракрасный термометр, дала ей выпить какую-то таблетку, поставила на прикроватный столик кружку горячего чая с лимоном, включила увлажнитель воздуха, который тут же начал выпускать клубы холодного пара.
– Отдыхай пока. Потом будем горло полоскать, – сообщила медсестра с каким-то совершенно неуместным энтузиазмом и тоже вышла.
Тамара утопила голову в подушке и действительно собиралась прикорнуть. Но на пороге возник Озеров. Он протянул ей смартфон.
– Твои родители. Хотят с тобой поговорить. Я рассказал, что ты вчера заболела.
Тамара приподнялась на локте. Из смартфона доносился мамин взволнованный голос:
– Тома? Алло! Тома…
– Мам, привет, – прохрипела Тамара, прижимая трубку к уху.