Девочка из Преисподней
Шрифт:
– Вы меня слышите? Я Мери. Ваша палатная медсестра.- Девушка говорила тихо, но с нажимом, четка выговаривая все слова.
– Который час?- Я не знаю, почему спросила о времени, в сущности, мне было наплевать на это. Но не хотелось обижать милое создание, она так старалась. Надо было дать ей понять, что я пришла в себя и со мной все в порядке, насколько это возможно в моем положении.
– Уже полдень. Вы, после наркоза, проспали почти сутки. Вы помните, что с вами произошло и как вы сюда попали?-Мери отошла на несколько шагов и повернулась ко мне спиной.
– Я очень хорошо все помню. Что у меня с ногой?
– Ранение было
– Мой кто?- Я не сразу поняла, о ком говорит эта барышня.
– Так, жених ваш. Видать очень серьезный мужчина. Везде охрану понаставил. У него же здесь и друг в реанимации, правда, в другом отделении.- Было сразу понятно, что девчонка любит поболтать. Но справится с таким потоком информации, мне было тяжело. То, что она называет моим женихом Лекса, я поняла, но вот какой еще друг, причем тут реанимация.
– Милочка, этот серьезный мужчина, не мой жених. Моего жениха вчера убили и других у меня не будет.
– Ой, извините. Я не знала.- Девушка сразу смутилась, поняв, что сболтнула лишнего.
– Нечего. А что вы про друга говорили? Какая реанимация, что произошло?- Я начала подозревать, что все это, имеет отношение к Марату. После того злосчастного взрыва на складах, я больше не видела его.
– Да я толком не знаю.- Девчонка мямлила и уже не так уверенно, как несколько минут назад говорила со мной.- На днях парня к нам привезли, после взрыва, его стеной придавила. Парень я вам скажу картинка, такое тело. Жалко, весь в проводах, к аппаратом подключен…
От услышанного, мне стало плохо. В глазах потемнело, на теле проступил холодный пот. Неужели я потеряю и Марата. А ведь и этот мужчина страдает, сейчас по моей вине. На том складе он остался из за меня, что бы защитить, а в итоге пострадал сам.
– Каковы его шансы?- в моем голосе чувствовался мой страх.
– Ой, я же не врач. И потом отделение не наше.
Мне захотелось увидеть Марата, убедиться, что он все еще дышит. Я решила встать с пастели, но медсестра, заметив мои старания, попыталась меня остановить.
– Вы, что делаете? Вам нельзя вставать!
– Просто уйди.- Мой взгляд нельзя было назвать добрым. Я вложила в свой голос столько жесткости и твердости, что девушка и вправду отошла от меня на шаг.
– Вы и шагу ступить не сможете, у вас же швы.- Она буквально умаляла меня, как несмышленого ребенка.
Дверь в палату открылась, и в комнату вошел Лекс.
Что здесь происходит?- Он посмотрел сначала на медсестру, потом его взгляд остановился на мне. Я в это время пыталась, слезь с кровати, точнее встать на одну ногу.
– Девочка, ты что творишь. Тебе же нельзя…- Он резко подскочил ко мне и попытался удержать за талию. Я убрала его руки и вынуждена была снова сесть на кровать.
– Она не слушает меня. Хоть вы ей скажите.- Медсестра пыталось обрести союзника в лице Лекса.
– Мне нужно к Марату. Я должна его видеть.- Я смотрела прямо в упор, на Лекса, и слова мои прозвучали как утверждение, а не как просьба.
Лекс был удивлен, наверно, тем, что я в курсе. Он повернулся к медсестре, поняв, кто является источником моих знаний. Девушка испугалась его взгляда, еще бы, когда он хотел он мог выглядеть
– Принесите каталку.- Я не поверила своим ушам. Медсестра по-видимому тоже.
– Но, доктор, он не разрешает…- Она не совсем видно понимала, кто перед ней стоит. Ее попытка возразить, выглядела смешно и глупо.
– Я ясно по- моему выразился. Принесите кресло- каталку!- На этот раз звучало как приказ, а не как милая просьба.
От его звериного рыка, медсестру, как ветром сдуло.
– Тебе не стоит вставать. Ногу нельзя беспокоить, или напрягать.- Лекс выглядел очень уставшим и каким- то постаревшим. Как будто с нашего первого дня знакомства прошло не пару месяцев, а несколько лет.
– Как Марат? Что говорят врачи?- Мой голос дрожал.
– Говорят, что состояние стабильное.
– Он выживет?- Я видела, как сомнение отражается в глазах Лекса.
– Мы должны в это верить. Он должен выкарабкаться. У него сейчас сестра… - Он присел рядом, на край кровати
– Марьяна, приехала из Лондона?
– Ты знаешь его сестру?- Лекс удивленно посмотрел на меня.
– Марат рассказывал мне о ней. Они не ладили.
– Я вижу, вы и в правду были близкими друзьями.- Лекс опустил свою голову, его руки тоже были опущены, на лице появилась ухмылка.
Я не как не прокомментировала его заявление.
– Откуда она узнала?
– Я попросил, ее приехать.
– Спасибо тебе, за то, что делаешь это для него.
– Он все -таки и мой друг тоже.- Лекс поднял голову, я столкнулась со взглядом в котором было столько пустоты и еще я увидела в них страх. Он был в глубине взгляда, но я четка его увидела, как бы его хозяин не пытался загнать его, он парой находил возможность показать себя.
В палату вошла напуганная медсестра, впереди она толкала кресло- каталку. Я позволила Лексу взять меня на руки и посадить в кресло, сама бы я с этим не справилась. Он встал позади меня, и дал понять медсестре, что сам меня отвезет. Мы выехали в больничный коридор. Он был светлым, но скорее от количества ламп на потолке, чем от уличного света. Людей было немного. Я встречалась глазами с людьми, которые были не просто пациенты, они были родственниками и близкими тех, чья жизнь может быть висела на волоске. Но у них по крайне мере был шанс, тот самый, который дается не всем. У Яна его не было. У Марата он есть. А это значит, что мы должны надеяться и верить. Я попыталось вздохнуть полной грудью, чтобы немного успокоится. В воздухе пахло лекарствами, страхом, и надеждами.
SAFIRA 28.11.2010 13:34 » Глава 27
Прошу прощение за то, что немного задержала продолжение.
Я наверно подсознательно оттягиваю время конца, но понимаю, что точку ставить придется.
Небольшой кусочек. Немного позитива. Но совсем чуть- чуть.
***
Человеческая жизнь, подобна безумному аттракциону. Когда каждый взлет захватывает, а резкое падение приводит в ужас. За всю жизнь, человек испытывает неоднократный взрыв адреналина в своей крови, и не всегда эта последствия положительных эмоций. Наши ошибки, слова, поступки, они не куда не исчезают, не растворяются в воздухе вселенной, а скапливаются годами, медленно, но верно, превращаясь в большой ком наших сожалений. Мы очень часто жалеем о содеянном. А чаще всего о том, что мы не в силах изменить или исправить, свои ошибки в прошлом.