Девочка из пустыни
Шрифт:
– Нам надо хорошенько отдохнуть. У нас есть жареное мясо, залитое жиром. Может, поедим?
– Согласен, от мясо я никогда не откажусь, – и Карыгин похлопал спутника по плечу, затем выпил свою порцию воды.
Соат дал инженеру полную кружку и сел рядом. Семен выпил разом, легко вздохнул и сказал, что готов идти дальше.
– Сидите, мы решили устроить обед и отдохнуть, иначе до стойбища не доберемся.
Разумеется, Семен догадался: эта задержка из-за него. Ему стало стыдно из-за своего бессилья, и он ударил кулаком по песку.
– Я должен идти впереди, а не плестись в хвосте, ведь там моя дочь, – нервно сказал Семен.
– Не переживайте.
В этот день они так и не дошли до пастухов. Все были расстроены, особенно Семен. Вечером даже не стали разжигать костер. Просто поужинали сухофруктами и сразу легли спать. Когда Соат укладывал оставшиеся продукты в сумку, в его голове мелькнула страшная мысль. Он подозвал Карыгина к верблюду и тихо спросил:
– А что если пастухи сменили свое стойбище и ушли в другое место?
– Всякое может быть, но два года назад Ибрагим-бобо, хозяин стойбища, был доволен колодцем. Будем надеяться, что они еще там.
Утро пятого дня началось вполне обычно, и лишь следы на песке говорили, что ночью их посетила необычная змея. Соат склонился над следом и сказал, что эту змею называют «Стрела». «Она тонкая, длинная и может лететь, как стрела, – пояснил он. – Наши люди говорят, она может сделать дырку в животе человека. Ее очень боятся, потому что от нее трудно убежать». Карыгин широко улыбнулся:
– Сказки это. Это змея сама убежит от человека. Меня она кусала за руку, и ничего. Вообще, азиаты про змей насочиняли такие невероятные истории, что теперь сами не поймут, где правда, а где вымысел. Этот малоизученный край для геологов и зоологов – настоящий клад для новых открытий. Ну что, в путь? Сегодня решающий день.
Минуло три часа, путники одолели очередной бархан и замерли на месте. Перед их взором возникла ровная площадка и на ней – четыре юрты темного цвета. Все обрадовались, улыбаясь друг другу, и лишь верблюд остался невозмутимым. Хотя, должно быть, и он радовался, ведь у колодца напьется воды вдоволь.
Когда до юрт осталось немного, им навстречу выбежали две огромные собаки, одна была черная, другая рыжая, лохматая.
Они громко лаяли, но на чужаков не бросались и шли рядом.
– Не обращайте на них внимания, тогда не укусят, – предупредил Соат.
На лай собак со всех юрт выбежали дети: остриженные, загорелые, в длинных штанишках. Девочки были со множеством косичек, а некоторые и вовсе остриженные наголо. Детвора с шумом устремилась навстречу гостям – чужие здесь в диковинку. Но стоило им разглядеть светлых людей, как они испугались и затихли. Дети шли впереди чужаков. Старший из них, лет десяти, заговорил с Соатом, признав в нем своего азиата. Правда ли, что эти светлые люди – русские? Малыши видели русских людей впервые и разглядывали их с любопытством. «Зачем они пришли сюда», – спрашивали дети у Соата, но тот молчал, потому что дети мусульман должны быть скромными со взрослыми, а не назойливыми. Впрочем, за него это сделал Карыгин, он заговорил на тюркском языке. Это потрясло детей: надо же, чужак владеет их языком. Где он научился?
С каждым шагом к юртам у Семена все сильнее билось сердце. Неужели он увидит свою дочь? Отец уже всматривался в темные проемы юрт и ждал: вот сейчас Леночка выбежит оттуда и с радостными криками бросится к нему. Но пока никого.
Из второй юрты вышел седой
Женщины в длинных платьях до земли, в широких платках, собрались возле юрты Ибрагим-бобо и тихо обсуждали происходящее. Им тоже было интересно. Приход людей в пустыню – это огромное событие.
Поразительно, но жены кочевников не носили паранджу, хотя были мусульманками. Такое необычное явление для любознательного Семена осталось незамеченным. Он думал лишь об одном: почему среди них не видно Леночки, значит, они прячут ее. Где? И Розенталю стало ясно: если ее похитили, то так просто не отдадут. Наблюдая за стариком, Семен задумался: «Чего он так улыбается? Должно быть, хитрит, хочет нас с толку сбить».
– Давно не было в наших краях геологов. А тебя я узнал, – сказал старик. – Мы очень рады, что нас не забывают, мы почитаем геологов – это самые умные люди, кого я видел в своей долгой жизни.
– Что говорит старик? – не выдержал Семен и спросил у милиционера.
Соат перевел его слова. Но Семен был так напряжен, что не желал их слушать ни одной минуты и начать поиски в юртах. К чему эти восточные любезности? Карыгин же думал иначе и не спешил:
– Почтенный отец, я рад, что вы помните, как два года назад мы искали здесь золото.
– О, золото, золото! Вы опять будете искать золото?
– Нет, у нас другое дело. Сейчас мы работаем в другом районе, это Чуст, наверное, слышали о таких местах?
– Доводилось, хотя сам не бывал там.
Старик жестом пригласил гостей в свою темную юрту, где оказалось не так жарко. Ибрагим-бобо усадил путников на мягкие одеяла и затем что-то крикнул молодой невестке, которая у входа ждала его указаний. Та тотчас скрылась, и ее место заняла любопытная детвора. Они знали, что эти геологи бывали в огромных городах и видели всякие чудеса. Однако дед был к ним строг, что-то вскрикнул, и те разом исчезли.
Семен спросил у геолога:
– Чего мы ждем, почему вы не спрашиваете о моей дочери?
– Семен, не торопитесь, по азиатским обычаям о делах сразу не говорят. И запомните: в пустыне они хозяева.
– Мне наплевать на их обычаи, я шел сюда не в гости.
Карыгин не ответил и снова завел беседу с хозяином. Хотя старик не знал русских слов, но все же насторожился. Между ними нет согласья. Что стряслось? Соат был вежлив, словно ничего особого не случилось.
Вскоре Семен успокоился. Все-таки жизнь его Леночки в руках этих людей. Ему надо проявить терпение, иначе он может испортить дело. И пока велась беседа, Семен стал разглядывать внутреннее устройство юрты. Его купол был обтянут плотным войлоком, а стены увешаны цветным сюзане. На восточных узорах изображали цветы, солнце, перец – древние символы, имеющие магический смысл. К примеру, перец отгоняет злых духов и оберегает жилье. Об этом он узнал в самаркандском музее. Но сейчас со своим горем Семен был равнодушен к азиатской экзотике. А как же иначе, ведь в эти минуты где-то рядом в заточении сидит его дочь. От отчаяния Семен уперся взглядом в темный угол, между стеной и сложенными одеялами, и там заметил старуху. В темном одеянии она казалось невидимой, и лишь на голове – белый женский тюрбан. Своим морщинистым лицом она разглядывала гостей.