Девочка из рода О'Хара
Шрифт:
— Хотя поверь, мне с таким трудом достались эти деньги. Хорошо, что хоть я узнал, о том, что он собирается идти к твоему дяде. Представляешь, чтобы подумала бы Эллин, когда бы ей сказали, как ты вел себя с Роз Бибисер. Она бы вычеркнула тебя из своего сердца.
— Не говорите мне об этом, Я сам все понимаю. Именно поэтому я так тронут вашим благородным поступком. И потому прошу, мистер Чарльз, хотя бы ради себя. Раз вам не нужны мои векселя сейчас, может быть когда-нибудь, когда я стану богатым, они вам понадобятся. Я выпишу вам за брачный контракт вексель,
— Ты припираешь меня к стенке со своим векселем. Уж если ты только так настаиваешь, то пожалуй, я соглашаюсь. Выпиши мне вексель. Хотя повторяю, ты напрасно утруждаешь себя. Я делал все не ради денег.
Филипп не дал Батлеру договорить. В глазах его горела решимость серьезного человека, который не хочет, чтобы о нем думали, будто он только и умеет, что жить за чужой счет.
— Дайте мне ручку, — сказал он. И Батлер понял его чувства.
— Пожалуйста, — в тон ему ответил он. — Напишите, что хотите. — Он даже поддразнивал Филиппа.
Филипп размашистым почерком выписал вексель.
Его доверие к Батлеру было восстановлено.
Бумажка поболталась в руках Филиппа, дабы высохли чернила. Батлер разделял его радость. Он знал, что подписывал себе Филипп.
Планы врагов
В Саванне собрались все участники этой драмы. Филипп, Эллин, Пьер Робийяр, Чарльз Батлер и множество других людей, которые оказались втянуты в роковой круговорот событий.
Испытывая подозрения, Филипп сбежал из дома Батлера, но они рассеялись, как дым. Батлер доказал свое бескорыстие, выкупил Филиппа и безграничное доверие к Батлеру было восстановлено.
Осталось небольшое усилие, какой-нибудь случайный поворот судьбы и Эллин с Филиппом могли бы встретиться, чтобы уже никогда не разлучаться. Они прошли: испытания разлукой, испытание соблазнами, которые им готовила жизнь — и все сумели превозмочь.
Теперь Филиппа ничего не удерживало от того, чтобы похитить Эллин хоть силой из дома ее дяди.
Он хотел повести ее под венец при первой возможности, и не обратил бы внимания на проклятия своего дяди, который, следуя страшной тайне, препятствовал счастливейшему из браков, и казался всем старым тираном, выжившим из ума.
Через несколько дней Батлер приступил к дальнейшему осуществлению своих замыслов. Он заговорили с Филиппом о его положении.
— Спасибо, мистер, — сказал грустно Филипп, выслушав до конца Чарльза. — Вы хотите мне помочь, но вы бы мне помогли, если бы раньше дали возможность встретиться с Эллин.
А сегодня я все понял: я должен быть честен перед вами и хочу сказать, что совершенно отчетливо представляю свои возможности и боюсь: я никогда, вы слышите, никогда не смогу вам вернуть долг, ибо на мне общество поставило крест. После того, что было у меня с Роз Бибисер, меня никто не простит! И даже Эллин! Потому я заявляю вам — я ухожу из этого мира. О нет, не пугайтесь. Я ухожу… в монастырь!
Ибо только Бог знает, что я безгрешен.
Батлер бросил бороздить комнату и посмотрел на Филиппа. Довольно недоуменно.
— В монастырь? Ты же не верующий.
— Стану им!
— Стане-ешь? — протянул Батлер.
— Да, — продолжал Филипп твердо. — Я слишком мешаю всем в этой жизни. Мне все помогают, но я-то знаю, что никогда не смогу отплатить тем, кто меня любит — тем же. Поэтому я уйду от людей и стану разговаривать с Богом!
— Красиво, — восхищенно протянул Чарльз. — Ты это сейчас придумал или в книжке какой вычитал?
— Я не спектакль перед вами разыгрываю, а говорю то, что знаю.
— «То, что знаешь». Свинья ты этакий, — передразнил Батлер. — Ты говоришь такие позорные вещи, что мне слушать просто невозможно. Жаль, до ножа далеко тянуться, а не то я бы у тебя перед глазами вскрыл бы свои вены и написал кровью, что ты — «дурак». Ну скажи, скажи — и Чарльз забегал вокруг стола, — зачем тебе думать, будто ты не сможешь мне заплатить? Ты даже не представляешь своих возможностей!
— Если хочешь знать — Батлер в нервном возбуждении грыз кончик полотняной салфетки, которую вертел в руках. — У меня есть один план, как поставить тебя на ноги. Простенький такой планчик, но вполне реальный! О чем ты задумался?
— Я? — Филипп словно вернулся издалека, — вспомнил «видения», что были у меня в поезде. Вы ведь не представляете себе, мистер Чарльз, какие сны я видел в поезде.
— Сны, какие сны? — механически спросил Батлер.
— Вы хорошо относились к моей матери, я вам скажу. Я видел сон, как явь. Это самое замечательное, что в нем было.
— «Сон как явь», — эхом отозвался Батлер. — Сдается мне, я уже слыхал эту строчку. Кажется, это Эмили Дикинсон.
Филипп вздохнул.
— Не знаю, мистер Чарльз. Во сне мой дядя целовал мою мать.
— Да, оживленно спросил Батлер. Твой дядя ее целовал?
— Он ее целовал так, будто хотел показать это всем.
— Хм, — Батлер ничего не понял.
— Извините, что отвлек вас, — пробасил Филипп. — Что у вас за предложение? Поделитесь со мной. Мне интересно узнать, сможете ли вы пробудить у меня интерес к жизни?
Батлер подошел к стенному шкафчику и достал бутылку виски.
— Мой дорогой Филипп, виски делает жизнь более насыщенной и полноценной. Выслушай меня внимательно, и со значением тайным отнесись к словам явным.
— Ну, мистер Чарльз, — не отвечая на его шутки говорил Филипп — не понимаю я ваших алхимических присказок.
— Не понимаешь, потому что университетов не кончал, — шутливо оборвал Батлер. — Слушай же, отрок. Я знаю, как спасти твою судьбу. Знаешь ли ты всех, кто был влюблен в твою мать?
— Кроме вас не знаю никого, — рассмеялся Филипп.
— Вот это твоя ошибка, юноша! — процедил Батлер укоризненно. — Потому, что это залог успеха. Я — был влюблен в твою мать, я — собираюсь тебе помочь. Кто еще был влюблен в твою мать? — он может тебе помочь. В твою мать был влюблен Джек Харвей. Банкир, президент банка «Харвей метрополитен».