Девочка Лида
Шрифт:
Тетя провела мокрым пальцем по нижнему краю конверта, но, верно, на нем было мало клею — один краешек все отставал, как ни прижимала она его платком и ладонью.
— Принеси мне свечку и спички, Коля, а ты, Люба, подай сургуч.
Огонек стеариновой свечки слабо засветился при дневном свете. Очень весело смотреть, когда запечатывают письма. Тетя зажгла сургуч, так что он загорелся синеватым блестящим пламенем, потом опустила сургуч на середину конверта, ловко размазала круглую красненькую лепешечку и приложила печать. Две замысловатые буковки выпукло
Детям было весело думать, что через несколько дней этот самый конвертик с красной сургучной лепешечкой придет к маме и мама сломает лепешечку, сорвет конверт и прочтет все, что они ей написали.
Глава XIII
— Какая досада! — говорил папа за завтраком. — Кажется, дождь будет. А я было думал устроить большую прогулку.
— Когда, папа? Куда? — закидали его вопросами дети.
— Да теперь уже никуда. Видите, какие тучи нависли.
— Ах, если бы на Воробьевы горы! — со вздохом сказала Лида.
— Нет, уж видно, придется до другого раза отложить, а сегодня посидеть дома. Пожалуй, и гроза соберется.
Гроза, однако же, не собралась, и к двум часам небо немножко расчистилось. Идти далеко куда-нибудь было уже поздно; папа предложил побродить хоть по парку. Тетя сказала, что у нее голова болит, и тоже согласилась пойти. Взяли на всякий случай зонты и отправились.
— Сегодня Зиночка с Петей, наверное, не придут, дождя побоятся, — заметил Коля.
Не успел он сказать это, как Зиночка, Петя и толстая няня показались на повороте дорожки. Зиночка, увидев новых знакомых, сейчас же повернула, подошла к ним, поклонилась тете и папе и поздоровалась со всеми детьми. Петя тоже раскланялся, как следовало умному мальчику. Он был все в той же затейливой курточке, но смотрел веселее вчерашнего.
— А мы думали, что вы ни за что не придете, — сказал Коля. — Погода такая…
— Ничего, мы близко живем. Только бы платье не испортилось. Няня с собою зонтик взяла.
— А папа хотел было устроить сегодня большую прогулку, да вот эти тучи противные помешали, — рассказывала Люба.
— Большую прогулку! Куда? — спросила Зиночка.
— Куда-нибудь подальше, не в парк. А вы любите подальше гулять?
— Очень люблю. Мне парк уже надоел.
— А вы ходите подальше гулять? — допрашивала Люба.
— Нет, не ходим. Наша гувернантка больна, а няня никуда не хочет идти, — с неудовольствием отвечала Зиночка.
— Папа, позови их с нами гулять. Пригласи, папа, — говорил Коля, дергая за пальто папу.
Папа обратился к Зиночке и сказал, что если ее папа и мама позволят, то он охотно будет брать ее и брата на прогулки вместе со своими детьми.
Зиночка вежливо поблагодарила, и даже Петя казался довольным.
— А вы умеете хорошо ходить, маленькая барышня? — спросил папа.
— Умею. Мы один раз весь парк обошли.
— Ну, это еще не слишком много. А бегать тоже умеете?
— Тоже умею, — смеясь, отвечала Зиночка.
— А мне что-то не верится.
— Отчего?
— Да
— Да как же я одна побегу?
— Зачем одна! — Дети, глядите-ка, дорожка какая широкая. Ну-ка, все за руки! Ну, живей! Раз, два, три — марш!
Дети крепко схватились за руки и все впятером пустились вниз по аллее.
Зиночка семенила, ловко перебирая светлыми башмачками; Лида высоко отбрасывала худые ноги; Коля был «коренником», а по обеим сторонам отставали две «пристяжные» — кругленькая Любочка и толстый Петя.
С верхней дорожки прямо навстречу детям спускался мальчик в красной рубашке, круглой шляпе и высоких, до колен, сапогах. Лида сейчас же узнала смуглого Леву. Рядом с ним на длинной цепочке шел черный лохматый Жук.
Лева встал рано. Ему было дано поручение от старой Марины нарвать щавелю к соусу; нужно было почистить площадку перед балконом и выкупаться, — он едва справился к чаю. Погода между тем испортилась, в воздухе потемнело, и далеко идти не хотелось. Лева сел почитать с мамой. В двенадцать часов Марина позвала кушать; соус к обеду вышел отличный. После обеда Лева с Жуком долго лежали на диванчике и наконец порешили идти рыбу удить. Бабочек без солнца никаких не было, а рыба перед дождем, в серенькую погодку, отлично клюет.
— Стойте, стойте! Не могу больше! — говорила, совсем запыхавшись, Зиночка. Люба и Петя давно уже отстали и догоняли остальных.
— Стоп, машина! — сказал Коля и остановил своих разбежавшихся «пристяжных».
В эту самую минуту Лева с Жуком спустились с дорожки как раз напротив детей.
— А, Лида!.. Здравствуй! — радостно сказал Лева. — Куда ты это так бежишь?
— Здравствуй! — могла только выговорить запыхавшаяся Лида и весело подала руку.
— Погляди, вот мой Жук. Видишь, какой? Жук, смирно! — говорил Лев, представляя своего любимца. — А это твои братья и сестры? — спросил он, глядя на детей.
— Да, только не все. Вот это — Коля, мой брат, а вот Люба…
Лида вдруг смолкла. На дорожке послышался голос тети. Голос этот разом напомнил ей что-то, от чего она вдруг побледнела. Ведь тетя не велела знакомиться ни с кем без ее позволения. Как же она теперь увидит Леву?.. Лида поглядела вокруг себя: у детей были удивленные лица; Лева ждал окончания церемонии; за спиной подошли и стали папа и тетя, и Лида представляла, какие глаза должны были быть у тети, когда она отвечала на вежливый поклон Левы.
Наконец Коля прервал общее молчание и на минуту выручил Лиду. Еще с деревни Коля был большой охотник до рыбной ловли; он отлично знал дело, умел выждать рыбу, не торопился и не опаздывал вытаскивать удочки и часто приносил Аннушке карасей к обеду. Но все это бывало в деревне, теперь же, на даче, ему еще ни разу не удалось поудить: тетя боялась отпустить его одного, а пойти было не с кем.
— Что это у вас такое? — спросил Коля, показывая на перекинутую через плечо у Левы веревочную сетку с узким горлышком, натянутым на камышовый кружок.