Девочка на лето
Шрифт:
Щеки Кэсси краснеют.
– Ты хуже всех, – ворчит она на свою бабушку.
Посмеиваясь, Лидия спускается по ступенькам крыльца.
– Я пойду заведу машину.
– Она сказала это нарочно, просто чтобы смутить меня, – бормочет Кэсси. Она прищуривает глаза, глядя на меня. – У меня есть друзья.
Я невинно моргаю.
– Конечно, похоже на то.
– У меня есть друзья, – настаивает она, и из глубины ее горла вырывается рычание.
Я подавляю смех. Черт, она симпатичная. Типа до смешного милая. У меня слабость к цыпочкам с веснушками. И тем, кто краснеет, когда я им улыбаюсь.
– Значит, ты не хочешь быть моим другом? – спрашиваю я, с удивлением глядя на Кэсси.
– Дружба – это огромное обязательство. Наверное, нам лучше просто оставаться
– Ты думаешь, соседи так поступают?
– Понятия не имею. Окно моего общежития выходит на кирпичную стену, так что никто не посылает мне никаких тайных сообщений, если не считать пьяного парня из студенческого братства, который вечно теряется по дороге на Греческий ряд [3] и, спотыкаясь, кричит, что луна ненастоящая. И я не дружу ни с кем из соседей в мамином доме в Бостоне. Не то чтобы мы с тобой друзья. Я имею в виду, что даже не знаю тебя. Мы совершенно незнакомы. Хотя я видела, как тебя бросили, что было одинаково огорчительно для нас обоих, и такого рода совместное унижение приводит к вынужденной близости, которую никто никогда не должен испытывать. – Она обрывает себя. – Знаешь что? Я лучше пойду. Мы с бабушкой собираемся в город. Прощай, Тейт.
3
Студенческие мужские и женские организации высших учебных заведений, как правило Северной Америки.
Мои губы дергаются в весьма непростой попытке подавить усмешку.
– Ага. Ладно. Увидимся позже, соседка.
Она фыркает, и на моем лице расплывается улыбка, пока я смотрю, как она уходит. Мой взгляд опускается, ненадолго задерживаясь на ее заднице. Черт возьми, отличные сиськи и отличная задница. Хотя она низенькая. Меня всегда тянуло к девушкам повыше. Во мне шесть футов и один дюйм, и я не хочу сломать себе шею, наклоняясь, чтобы поцеловать кого-нибудь. Рост Кэсси – пять футов и два или три дюйма, но что-то в развороте ее плеч и в том, как она ходит, придает ей больше статности. И она забавная. Немного странная. Но забавная. Я уже с нетерпением ждал следующих восьми недель в доме Джексонов. Жить по соседству с Кэсси этим летом – просто глазурь на и без того вкусном торте.
Белый «Рейндж Ровер» направляется к концу кольцевой подъездной дорожки, за рулем миссис Таннер. Я смотрю, как он исчезает, затем направляюсь к соседней двери. Поскольку дома на этом участке набережной расположены на склоне, между ними не так много пространства, по крайней мере, со стороны, выходящей на улицу, а это значит, что всегда можно увидеть своих соседей. К тому же высокое западное расположение равно захватывающий вид на Авалон-Бэй и непревзойденные закаты.
Дом Джексонов несколько раз пострадал во время последнего шторма, но Гил немедленно нанял подрядчика, чтобы привести его в порядок, и ландшафтного дизайнера – вывезти все упавшие деревья и мусор. Все, что осталось сейчас, – это покрытые мхом дубы и другие взрослые деревья, которые десятилетиями стояли здесь, оставаясь сильными и гордыми. Место полно очарования. Это поражает меня каждый раз, когда я здесь остаюсь.
Я прохожу между изящными белыми колоннами на крытое крыльцо и вхожу через парадную дверь. Внутри я долго осматриваю безукоризненно чистый главный этаж. Я всегда становлюсь параноиком, когда присматриваю за домом, боясь разбить что-нибудь бесценное или пролить пиво на их дорогие ковры. Захожу на кухню и направляюсь к самому длинному острову, который я когда-либо видел. Кончики пальцев скользят по гладкому дубу, выкрашенному в синий цвет моря. Экономка Мэри была здесь вчера, так что все чисто и без пыли. Запах лимона и сосны смешивается со знакомым соленым ароматом, доносящимся со стороны задних дверей. Первое, что я сделал, когда
Жужжит телефон, и я достаю его из кармана. Сообщение от мамы.
Мама: Устроился?
Я набираю быстрый ответ.
Я: Да. Распаковал вещи и готов к двум месяцам свободы. Вы, ребята, реально портили мне жизнь.
Мама: Ага, я уверена, вся эта домашняя еда была настоящей мукой.
Я: Черт. Ладно. По этой части я буду скучать. Но Гил пополнил свой личный автопарк «Фонтанной молнией» [4] , так что это наверняка компенсирует всю жирную еду навынос, которую я собираюсь есть.
4
Скоростной катер.
Мама: Я завезу немного замороженной лазаньи. Отравление жиром – это не шутка.
Я: Как поживают мои детки? Они скучают по мне?
Мама: Ну… Фадж только что вздремнул где-то четыре часа, а Полли съела жука. Так что я собираюсь сказать… нет?
Я: Не, звучит так, будто они пытаются преодолеть свою тоску по мне. Ты должна позволить им поспать в твоей постели, пока меня не будет, чтобы они не чувствовали себя одинокими.
Мама: Вот уж нет!
Я улыбаюсь в телефон. Мои родители – садисты, которые отказываются позволять нашим собакам спать в их постели. Никогда этого не пойму.
Я: Короче, мне пора идти. Я напишу завтра.
Мама: Люблю тебя.
Я: Я тоже тебя люблю.
Меня не волнует, если это делает меня самым большим неудачником на планете, но иногда я думаю, что моя мама – мой лучший друг. Положа руку на сердце, она самая крутая дамочка, которую я знаю. И я рассказываю ей почти все. То есть, конечно, подробности своей сексуальной жизни держу при себе, но есть очень мало того, о чем я не стал бы рассказывать маме. Папе тоже. На самом деле, я думаю, что и он мог бы быть моим лучшим другом.
Господи, может, я и правда неудачник.
Оставив телефон на стойке, я подхожу к застекленным дверям и выглядываю наружу. За каменным патио, грилем и открытым камином находится короткая деревянная лестница, ведущая на верхнюю террасу. За ней дорожка на нижнюю террасу, тянущаяся к длинному частному причалу Джексонов, оборудованному электрическим лодочным подъемником и крытой пристанью. Я сосредотачиваю свой взгляд на конце причала, любуясь двумя лодками, пришвартованными там в данный момент. Любимая яхта Гила, «Безупречность», пришвартована на пристани яхт-клуба, но свою высокоэффективную моторную лодку и спортивную яхту «Бостонский Китобой» он оставляет на сезон рядом с домом.
По мне пробегает дрожь, когда я таращусь на красно-белую моторную лодку. «Молния». Господи, я бы убил, чтобы выгулять ее, но она безумно дорогая, и мне даже в голову бы не пришло спросить Гила, могу ли я ею попользоваться.
Я серьезно завидую жизни этого мужика. Гил – застройщик, стоящий миллионы, он владеет несколькими объектами недвижимости по всему миру и практически целым флотом лодок. Следующие два месяца они с Ширли проведут в Новой Зеландии, где планируют добавить к своему портфолио еще один дом. И, зная Гила, еще одну парусную лодку. Везучие придурки. Их жизнь кажется мне чистым раем – кругосветное плавание, исследование новых мест…