Девочка по имени Смерть
Шрифт:
– А ты хорошо поешь, - смутился Влад.
– Дальше!
– Вербицкая посмотрела на него со злостью. Но вот лицо у нее дернулось - кажется, она решила немного смягчиться.
– Твои перчатки в моем портфеле. Пойди и возьми. Я спрашиваю - что происходит?
– Пулейкин со вчерашнего дня лежит в кровати и не встает. Мать его нас с Митей к нему не пускает. Андалузия со своей мамашей поссорилась, нагадала нам с Митькой смерть и сбежала. Песню посоветовала какую-нибудь прилипчивую спеть. Я вот никак не мог от гимна избавиться.
– Ну и дурак, - хмыкнула Васька.
– Чего теперь делать - непонятно.
– Рассказала бы лучше, как от родителей хоть иногда избавляться!
– Васька потянула с руки резиновую перчатку.
– Тоже, наверное, песней.
«We will, we will rock you», - закрутилось у него в голове. Нет, все-таки гимн он бы дальше уже не выдержал.
– Мы раскачаем этот мир!
– тоненьким голосом протянул Муранов.
– Пел бы ты лучше «Голубой вагон», - скривилась Вербицкая, весьма низко оценив певческие таланты одноклассника.
– Да я и про «Killer Queen» могу.
– В музыке Влад разбирался неплохо. На этом Бородинском поле он чувствовал себя Наполеоном.
– А еще можно из Дорз. «Light My Fire»…
– Ой, прошлый век!
– встрепенулась Васька.
– Ты бы еще Тимберлейка вспомнил. Или Бритни Спирс! Это не модно.
«Королева» все-таки вытеснила из его головы гимн, и теперь Влад спешно вспоминал слова - в английском он был не силен.
– И вот что я вам скажу напоследок.
– Васькина мама не выдержала и вернулась в коридор.
– Людьми надо быть! Думать, что делаете. Родители жизнь прожили, многое повидали. Может быть, вам кажется, что мы старые, ничего не понимаем? Но есть какие-то общие законы жизни. Если их не соблюдать - ничего не добьешься. Никто вам не хочет плохого, только хорошее. Вы же, как железобетонные, пытаетесь проверить свой лоб на прочность. Зачем? Взрослые вам и так скажут - ничего хорошего из этого не выйдет. Ну, это как совать пальцы в розетку. Током ударит! Вы же все равно их туда суете, как будто вам наших слов мало. Больше того - вас раз тряхнет током, два тряхнет током - нет, вы снова в розетку лезете. Словно с третий раз что-то изменится! Ничего не изменится! Ток из розетки исчезнет, если электричество вырубить! Все же очевидно! Будете плохо учиться, потом сами пожалеете - в институт не поступите, в жизни не добьетесь того, чего вам хотелось бы…
– Ма!
– позвала Васька.
Мама не смотрела на них. Она глядела на дверь Васькиной комнаты, как будто там стоял тот, к кому она обращалась.
– Вы думаете, что вокруг вас - одни враги, что все хотят вам плохого? Учителя в школе, взрослые на улице, родители дома. Вы ведете себя, как бойцы на передовой - все время отстреливаетесь, все время идете в бой, ни одному слову не верите. С кем в бой? С какими призраками? Никто вам войну не объявлял, вы сами себе все придумали!
– И часто она у тебя
– растерялся Влад.
– Не обращай внимания.
– Васька двинулась было к маме, но Муранов перехватил ее за руку:
– «We will, we will rock you…» Как там дальше?
Вербицкая пропела строчку куплета, с тревогой глядя на мать - та говорила и говорила, медленно, шаг за шагом, уходя в комнату дочери.
Песня приятной волной растеклась по сумбуру мурановских мыслей, выгнав из его головы все лишнее.
– Почему вы считаете, что с нами нельзя говорить? Что со взрослыми можно только ругаться и врать нам? Нам ведь тоже нелегко всегда быть с вами терпеливыми и внимательными! Встаньте на наше место! То вы одним увлекаетесь, то другим, то есть прекращаете, то пьете какую-то гадость, то вдруг влюбляетесь и вообще перестаете что-либо понимать. А жить надо размеренно. Жить надо так, чтобы видеть цель!
– Как ты думаешь, - осторожно коснулся Васькиного плеча Муранов, - то, что говорила твоя мама, можно считать длинным советом?
– Конечно, можно.
– Вербицкая ничего не понимала, поэтому раздраженно хмурилась.
– Тогда мы сейчас избежали смерти!
Васька закатила глаза, демонстрируя всю глубину отчаяния от того, что ей приходится общаться с таким недалеким человеком.
В коридоре за поворотом мелькнул край черного платья.
– «We will, we will rock you…» - быстренько запел Влад.
И где-то на заднем плане двумя ударами ноги и хлопком в ладоши ему подыграла перкуссия.
Глава восьмая
Ночь на Лысой горе
Муранов и Василиса сидели на лавочке во дворе и смотрели на окна бесконечно длинного дома. Где-то включали свет, где-то выключали. Линия огоньков меняла очертания: то расползалась на несколько этажей, то худела до пунктирной отметки, то ломалась зигзагом. Жильцы выглядывали во двор, хлопали форточками, с треском задергивали шторы, с шумом опускали жалюзи. С верхнего этажа выкинули бутылку. Жизнь лениво текла своим чередом.
– Странно все как-то… - пробормотал Муранов, не отвлекаясь от наблюдений.
– Нормально… Родителей часто слушаться - вредно для здоровья.
Вербицкая качала ногой, томно прикрывая глаза. Она не понимала почему, но сейчас ей было хорошо, а главное - спокойно. В голове вертелась невесть откуда залетевшая туда «Шутка» Баха. «Там-тара-там-тара-там-тара-там…» - и никаких проблем.
Влад оторвал глаза от переползавшего по фасаду дома червячка света, жирненького такого червячка, вполне довольного судьбой.
– Не, ну, вообще, у тебя мать ничего. Сносная.
– Муранов мысленно поставил себе галочку в умении говорить комплименты.
– Мама у меня хорошая, - согласилась одноклассница - на улице она проявляла удивительную благожелательность.
– Так, иногда только что-нибудь скажет.
– Влада наградили лукавым взглядом.
– Это она сегодня что-то разошлась. Тебя, наверное, увидела.
– А у меня дома всегда шумно, - вздохнул Муранов - после андалузского гадания его потянуло на вздохи.
– Мать, чуть что не так, начинает плакать и кричать, что я весь в отца, такой же мерзавец.