Девочка Прасковья
Шрифт:
тебя и обязательно поможет.
— Серьезно?
— Конечно!
— А как просить-то?
— Ну, как можешь, как
хочешь… Ну, например, вот так, как принято в церкви: «Святой великомучениче
Георгие, моли Бога о мне!» или конкретно скажи просьбу: «Помоги мне выбраться
из этого леса и быстрее вернуться домой!»
— И что, ты думаешь, он
так быстренько возьмет и поможет?
— Еще бы! Обязательно
поможет! Может, конечно, и не
все, как надо! Да ты хоть знаешь, кто он есть-то — твой небесный покровитель?
— Нет. Наверно, какой-нибудь
Георгий Толстый! — усмехнулся я.
— Георгий Толстый — это
ты! — обиделась девчонка. — А твой покровитель — сам святой великомученик
Георгий Победоносец! Понял?
— Ого! Круто! Ты
серьезно?
— Конечно! Твои именины
шестого мая.
— Это тот, что ли, Георгий,
которого рисуют убивающим дракона? На гербе нашей столицы, например…
— Да, тот самый. А ты
что же, ничего о нем не знаешь?!
— Не-а… — зевнул я. —
Я, понимаешь, как-то далек от всего этого… Седая старина…
— Какая старина! —
возмутилась девчонка. — Это же святые люди! Христианин ты или нет?! Ты обязан
все это знать!
— Слушай, Пятница,
давай-ка лучше спать! Утро вечера мудренее… Что-то я сегодня изрядно
притомился…
Я разгреб острые камушки
и улегся на гранитном полу пещерки. Острые иглы хвои, всякие выступы и
неровности моей лежанки здорово впивались в тело, и я часто ворочался то так, то эдак, постанывая и поругиваясь. Девчонка легла где-то поблизости тихо и
мирно, точно на диване. Все-таки ее широкое и длинное платье хорошо укрывало
практически все тело.
Несмотря на жуткую
усталость, заснуть сразу не удалось. Грозовая духота стала сменяться ночной
прохладой, и в пещере стало довольно свежо. Мои голые плечи подернулись гусиной
кожей. Желая как-то отвлечься от своих бытовых проблем, я снова спросил у
девчонки:
— Паш, скажи, а ты —
верующая?
— Да, — ответила она
весьма кратко.
— И давно?
— Сколько ты плаваешь,
столько и я верую!
— Хм. Да ты, поди, уже
святая, как твоя Пятница!
Девчонка промолчала.
— И кто же тебя научил?
Бабушка тоже?
— Да. Потому что она
меня воспитывала до шести лет.
— А что так?! Расскажи,
пожалуйста, а то что-то не спится. Эти иглы и камни тут, как термиты…
— Мои родители были
студентами. И вот, когда я должна была родиться, отец, узнав об этом, бросил
маму
— Вот коз… — вырвалось
у меня, но я вовремя спохватился и сказал помягче. — Ах, негодник, да разве ж
так можно?!
— Наверное, он просто
испугался ответственности и того, что ребенок помещает его учебе и продвижению
по службе.
— Все равно так нельзя делать!
Как можно бросить любимого человека да еще и свою дочку?! Это ведь просто…
муш куейс, как говорят арабы! Я бы так ни за что не поступил!
— Он совсем нас не
бросил. Приезжал потом, предлагал маме деньги, но она отказалась от помощи…
из принципа.
— Ну и молодец!
Предателей не прощают!
— Вот бабушка и взяла
меня к себе еще совсем маленькую. Воспитывала, как могла, выхаживала на свою
небольшую пенсию… Зато мама смогла доучиться и устроиться на работу.
— А кто твоя мама?
— Она врач. У нас в
поселке работает. Мы с ней вдвоем живем.
— И что же, она больше
не вышла замуж?
— Нет. Думаю, что
потеряла доверие к мужчинам. Сказала, что одна меня на ноги поставит и сделает
из меня Настоящего Человека! Правда, зарплата у нее небольшая, и ей приходится
работать на двух работах и еще по-всякому подрабатывать…
— И сколько же она
получает, если не секрет?
— Пять тысяч за основную
работу.
— Ого! Что так мало-то?!
Мой батя такие бабки за пять дней берет, а вот после отпуска станет еще больше
зарабатывать! Да еще он и гонорарчики разные получает за всякие там научные
разработки.
— А кем он работает?
— Помощником
гендиректора в одной большой строительной компании.
— А мама?
— Мама не работает. Она
домохозяйка. Хотя у нее тоже высшее образование, и она иногда пишет статьи в
журналы, даже в зарубежные! А сейчас, представляешь, арабский язык изучает: всякие там «куейс — муш куейс».
— Здорово! — вздохнула
Пашка.
Я почувствовал, что
опять начал хвалиться и сменил пластинку.
— А как бабушка ваша?
— Наша бабушка умерла,
когда мне шесть было и я собиралась идти в школу… — мрачно произнесла Пашка.
— Ой, извини, как
жалко… Ну почему же так рано? Она ведь нестарая еще была, верно?
— Да, но зато у нее было
очень больное сердце, поэтому бабушка пожила совсем немного… Все любила
говорить: «Вот, Пашка, выдам тебя замуж за принца, тогда и ко Господу спокойно