Девочка с актёрским мастерством
Шрифт:
– Алиса, выходи, приехали..- Сказала мама, тем самым отвлекая от грустных мыслей.
Я кивнула, вышла из машины, и прошла рядом с мамой до входа. Мы поднялись на второй этаж, прошли административный корпус и зашли в приемную..Я была готова провалится на месте. Я не знаю, сколько тут человек, но чувствую, что раньше часа мы отсюда не уйдём. Мальчики и девочки от семи до семнадцати лет. На доске прикреплено объявление, на котором вывешены списки фильмов, на которые требуются актёры. Куча дисков с фильмами..Я терялась в таком изобилии. Шум, возня, духота,
– Что же, Алис, чувствую, долго мы тут будем сидеть- Вздохнула мама.
– Я чувствую тоже. Почему мы не пошли к декабрю ближе. Не терпелось мне- Я злилась на себя, что так поторопилась.
К нам подошла высокая девушка, с листками в руках. Она мне, почему то понравилась. Чёрные, кудрявые волосы, не очень длинные. Серые глаза, с зелёным переливом. Длинные ногти, с аккуратным маникюром. На блузке красовалась имя- Мареева Василиса.
– Вам давали анкету?- Спросила она.
– Нет, мы только пришли –Ответила я.
Девушка протянула бумажку, на которой были написаны стандартные вопросы, и только один меня смущал. Какая им разница на мои оценки в школе? Я хотя и отличница, но кому, какая разница?
– Мам, вот зачем им мои оценки? – Спросила я.
– Не знаю.- Улыбнулась мама
Я взяла ручку со стола, и заполнила всё, как следует. Через несколько минут ко мне опять подошла эта девушка и протянула бумажку с номером двести семь. Я вернула её анкету и спросила:
– А номер…
– Вас позовут по этому номеру. Как скажут, так идите прямо по коридору, в десятый кабинет.
Как хорошо, что я сидела, потому что в очереди я была двести седьмая! Сколько же мне ждать! И неизвестно, какой номер идёт сейчас. Может их ещё и не звали никого.
С коридора вышли пятеро девушек, их сразу окружила толпа, и полетели вопросы-«Как всё прошло? Что задавали? Какие вопросы были? Строгое жюри? Вам что-то сказали?» Девушки отмахнулись, и сказали, что им позвонят. Ещё ничего не известно.
Вдруг включили громкоговоритель, послышался не очень приятный скрип, и начали диктовать номера.
– Номер тридцать, и до тридцати пяти. Идёте в третий кабинет. Номер двадцать и до двадцати четырёх идут в седьмой кабинет. – Продиктовал женский голос.
Чёрт, про десятый кабинет ничего никто не сказал. Возле входа в коридор столпились ребята, дверь открылась и они зашли. Дверь сразу захлопнулась и любознательные, которые хотели посмотреть, что же там такое, даже не успели просто рассмотреть коридор. Через три минуты дверь открылась, вышли пять девушек, тоже с кислыми лицами. Что же им такого сказали там? Всех забраковали?
Опять включили громкоговоритель, и снова девушка продиктовала номера и кабинеты.
– Номер семьдесят и до семьдесят пятого, в кабинет номер пять. Номера тридцать и до сорока в кабинет номер десять.
Дверь опять открылась. От туда вышли ребята, и зашла новая толпа.
– Мам,
Мама кивнула, и мы вышли из приёмной, взяли куртки и направились в кафе. Я готовилась заказать себе чай и салатик. Есть особо не хотелось, но и сидеть в душной приёмной тоже. Если там вызывают по десять человек, а прослушивание идёт минут по десять, то у нас с мамой есть даже больше, чем пять минут.
Мы прошли в кафе, где не было никого, сели за понравившийся столик, к нам подошла официантка и протянула меню:
– Сделайте заказ.
Мама передала меню мне и покачала головой
– Я ничего не буду, а ты? – Посмотрела она на меня
– Чай и салат.. « Цезарь», если он есть.
Девушка кивнула и удалилась. Мама провела кафе взглядом и сказала:
– Зря мы ушли. Сейчас позовут..
– Мам, ты сама видела, там огромная очередь, и вызывают два раза в десять минут.
– Ладно, Давай посидим.- Согласилась мама. – Ты кстати что выучила? Надеюсь, что -то путное? – Спросила у меня мама, не отрывая взгляда от стены, на котором была нарисована дождливая улица Парижа.
– Я выучила отрывок из «Евгения Онегина» и рассказ «Вешневой сад». Устроит? – Спросила я у мамы.
– Устроит..-Кивнула она.
Мы с мамой просидели, молча несколько минут. Мне принесли заказ, и знаете..Такое впечатление, что меня обделили. Такая маленькая порция салата, на огромной тарелке, на которой обычно подают большие блины. Чай в небольшой чашечке и нескольку кусков сахара.
– Мама, я чувствую, что за эту маленькую порцию мы отдадим рублей пятьсот. – Не сводя глаз с салата, сказала я.
Мама повернула голову, провела взглядом салат, потом посмотрела на меня и через силу произнесла:
– Мне кажется, что больше.
Мы просидели ещё минут пятнадцать, а то и больше, пока мне просто не надоело перебирать листья салата на тарелке. А потом собрались, оплатили счёт, и покинули сие заведение.
Как мне казалось, до нашей очереди было ещё далеко, и ещё минут десять, а то и больше мы с мамой просидим в очереди. Поэтому, как только мы зашли в приёмную, то первым делом я подошла к Василисе, которая давала мне анкету, и спросила, какие номера сейчас в десятом кабинете.
– Ой, вроде номера сто-сто десять. – Пролепетала она.
– Двухсотых не набирали? – Спросила я.
– Нет, не набирали- Покачала головой она.
Я вздохнула.. Обвела взглядом толпу и даже стало тошно. Некоторые ребята пришли раньше нас, но до сих пор стоят и ждут. Вон та девушка в красном, я помню, что она уже была, когда мы пришли, но до сих пор ждёт. А тот паренёк в чёрном, он зашёл с нами. Я и как я вижу, ему нужно в третий кабинет, и его номер трёхсотый. Он после каждого объявления говорит:-«Когда там будет трёхсотый и третий кабинет?» После чего нервно начинает ходить по помещению. Или та девочка, совсем маленькая, её лет десять, а она тут ждёт, и каждый раз вздыхает, когда становится совсем скучно.