Девочка с розовой планеты

Раевский Валерий

– Интересно, о каком артефакте говорится в письме? – спросила Инга, рассматривая содержимое немецкой коробки.

– Надо прочитать остальные бумаги, может, узнаем, – сказал Сергей и озабоченно посмотрел на часы. – Только потом. Сейчас мне надо встретиться с одним местным краеведом – тетиным знакомым. Думаю, он и про здание, которое перестраивают, расскажет, и подскажет, к кому обратиться по поводу раскопа. Может, поймем, как в подвале оказались немецкие документы.

***

Сергей вошел

в подъезд старенькой пятиэтажки, по выщербленным ступенькам поднялся на второй этаж и остановился перед обитой коричневым дерматином дверью. На переливчатую трель звонка откликнулось неспешное шарканье внутри квартиры.

Дверь открылась, и Сергей увидел седого старичка в халате и шлепанцах.

– Входите, молодой человек, милости прошу, – хозяин церемонно пригласил гостя в маленькую прихожую.

Квартира Семена Львовича была типичным жилищем старого советского интеллигента. Была она оклеена пожелтевшими обоями, перегружена книжными шкафами и поставленными на них сверху книжными полками. Мимо шкафов, набитых книгами, Сергей прошел в гостиную с большим круглым столом, диваном и, разумеется, снова книжным шкафом. На тумбочке размещался телефон с цифровым диском и трубкой на витом шнуре. Рядом стоял еще один стол. На нем был на удивление современного вида компьютер. На стенах висели черно-белые фотографии в резных деревянных рамках.

– Присаживайтесь! – Старик гостеприимно указал на свой диван.

Сам хозяин сел в кресло.

– Итак, – произнёс старик. – Вас, молодой человек, интересуют памятники архитектуры нашего города?

– Только один памятник. Интересует история дома, который сейчас реставрируется возле Каскадной лестницы. Там, рядом с домом кто-то раскопал котлован. Моя сестра нашла в раскопе немецкие бумаги времен войны. Я думаю, экскаватором вскрыли подземный коридор, идущий от подвала здания. Надо как-то выяснить, кто раскапывал, связаться с теми, кто перестраивает здание.

– Зачем?

– Хочу копать дальше. Может, еще что-то найдется. Хотелось бы разобраться, как бумаги оказались в подвале возле этого дома. Вот, взгляните, – Сергей вынул из сумки несколько бумаг, взятых из немецкой коробки, протянул их собеседнику.

Старик отставил переданные Сергеем листки на расстояние вытянутой руки и некоторое время всматривался в них. Потом равнодушно вернул листы обратно Сергею.

– Я не интересуюсь немецкими документами времен войны. Это надо передать в городской архив.

Полагаю, у Вас, юноша, вряд ли что-то получится выяснить. – Старик снисходительно улыбнулся, увидев разочарование на лице Сергея.

– Там, куда ни глянь, одни проблемы. – Семен Львович вздохнул. – Что ж мы тут сидим? Идёмте пить чай. С травами.

Вскоре они уже сидели на кухне, Сергей слушал неспешный рассказ хозяина.

– Земля, где сделан раскоп – это или территория, прилегающая к Каскадной лестнице, или территория «Версаля».

– «Версаля»? – удивился Сергей.

– Вы не знаете историю этой стройки!?

– Нет.

– Я недавно писал в нашей газете статью про это, – объявил Семен Львович и начал рассказывать. – Интересующий вас дом

до революции был домом купца Калинкина. Каскадной лестницы тогда еще не было. Вверху стояла только колоннада. Вниз по склону горы располагались частные особняки. В том числе и усадьба Калинкина. После революции особняки экспроприировали и превратили в корпуса санатория «Красный Октябрь». В 1935 году вниз от колоннады построили Каскадную лестницу. Как раз между корпусами санатория. Во время войны в "Красном Октябре" был развернут эвакогоспиталь. Один из 39-ти военных госпиталей Кисловодска.

– А что там было при оккупации в 42 году? – спросил Сергей. – Тоже госпиталь оставался?

– Нет. При немцах в городе действовали только две больницы Красного Креста.

– А что было с санаторием?

– Не имею понятия. Гитлеровцы не трогали ни парк, ни санатории – планировали превратить Кисловодск в немецкий курорт.

– А после войны?

– После войны санаторий продолжал функционировать. А потом здание по ул. Володарского 1 продали.

– Кому?

– Купил бывшую усадьбу Калинкина Лев Леваев. Вы, молодой человек, слышали когда-нибудь о Льве Леваеве? Нет? Удивительно. Такие масштабы, а широкой общественности неизвестен. «Алмазный король». Родился в Ташкенте. Товарищ и земляк самого Алишера Усманова, – Старик посмотрел на Сергея. – Что? Это имя Вам тоже ни о чем не говорит?

– Я историк, студент исторического факультета. Мне интереснее деятели прошлого.

– История, юноша, – Семен Львович менторски поднял палец, – нужна нам, чтобы понимать настоящее! Иначе, все это копание в давно забытых подробностях – просто любопытство за государственный счет.
–

Старик вздохнул, подумал о чем-то своем. Потом глянул на собеседника. – О чем это мы? Ах, да. Лев Леваев начинал в Израиле простым шлифовщиком алмазов на ювелирной фабрике. Потом постепенно стал миллиардером.

– Ага. Заработал миллиарды своими мозолистыми руками, – хмыкнул Сергей.

– Своей головой, я полагаю, – укоризненно ответил Семен Львович. – Своей предприимчивостью, как минимум. Занимался огранкой и экспортом алмазов Африки и России. Ограненные алмазы, юноша, – очень удобное платежное средство.

– Ну да, – недоверчиво усмехнулся Сергей.

– Не для нас с Вами, разумеется. А для крупных теневых махинаций – уникальная валюта. На ограненных алмазах нет банковских номеров, они компактны. Отследить их перемещение почти невозможно.

Вот этот человек в Кисловодске и собирался построить спа-отель. С названием «Версаль».

– Эта многоэтажка – «Версаль»?

– Да. Странное представление о Версале, согласен. От особняка Калинкина оставили только фасад. Все остальное снесли начисто. Вплотную пристроили новое здание в семь этажей. Да, – старик посмотрел на гостя, – я не люблю дельцов и не одобряю порчу исторических памятников. Этот отель рядом с Каскадной лестницей был, как бельмо на глазу. Ну, так вот. В две тысячи девятом из-за кризиса стройка приостановилась. Недострой выставили на продажу.