Девочка с серебряными глазами
Шрифт:
У Моники был такой голос, словно она вот-вот заплачет.
– Не знаю. Правда, Нейтан, я не знаю! Она всегда была другой…
– Что это значит? Дай-ка это мне, я порежу салат, а ты займись бифштексом. Что значит «другой»? Если не считать этих странных глаз?
– Когда она была младенцем, она никогда не плакала. Никогда, Нейтан! Даже когда была голодной, мокрой или когда я однажды нечаянно уколола её булавкой! Она вообще не плакала. Пару лет назад
Кэти оперлась на дверь, прислушиваясь к стуку столовых приборов и пластиковых тарелок, расставляемых на столе.
– И по её лицу никогда нельзя было догадаться, о чём она думает. Её лицо ничего не выражает. Она никогда не плачет и никогда не смеётся. По крайней мере при мне. Да, я знаю, что она недовольна, что я отправила её жить с матерью Джо: она думает, я бросила её, хотя я пыталась объяснить, почему я должна была это сделать. В сентябре ей будет десять лет, и мне казалось, она достаточно взрослая, чтобы всё понять, но, видимо, она не понимает.
– Или не хочет понимать, – вставил Нейтан.
– Может быть. Нейтан, нам было так сложно! Даже когда я была замужем за Джо и мы оба работали, денег всегда не хватало. За год до рождения Кэти у нас накопилось множество долгов по медицинским счетам. После того как мы попали в аварию, я потеряла ребёнка, и в течение месяца или даже больше мы оба не могли работать. А потом я устроилась на работу в «Кёртис Фармасьютикалс». Мне пришлось искать новую работу, потому что на старой не стали ждать, пока я снова выйду, и на какое-то время ситуация улучшилась. Зарплата была хорошей, и девушки, с которыми я работала, были очень милыми и приветливыми (я по-прежнему переписываюсь с двумя из них), и нам уже стало казаться, что наше финансовое положение должно наладиться…
Кэти услышала тиканье таймера, когда Моника включила духовку, чтобы подогреть бифштекс, а потом стук её каблуков, когда она подошла к раковине.
– Конечно, мы хотели ребёнка, и я была так счастлива, когда через полгода снова забеременела. У нас с Джо ещё было всё хорошо, и он тоже хотел ребёнка. Это было так странно… – Моника издала чуть слышный печальный всхлип. – На работе мы шутили насчёт того, что, наверное, у лекарств, с которыми мы имеем дело, есть какие-то волшебные свойства, потому что четыре девушки забеременели почти в одно и то же время. А потом у меня начались проблемы, и Джо с доктором решили, что мне лучше оставить работу, пока не родится
– Что прекратили? – спросил Нейтан.
– Я имею в виду работу. Закрылась вся линия по производству этого лекарства. По какой-то причине они сняли его с продажи. Они никому ничего не объяснили, но Глория (одна из девушек, работавшая вместе со мной) сообщила мне, что всех известили заранее. Несколько сотрудниц перешли на работу в другие отделы на фабрике, но те из нас, у кого появились дети, больше не вышли на работу. Мы все оказались в других компаниях. Думаю, я была не единственной, у кого были проблемы с деньгами, но я ничего не могла поделать. Я бы хотела остаться дома и заботиться о Кэти, но не могла.
– Такое часто происходит в наше время, – заметил Нейтан. – Если ребёнок этого не понимает, ты ничего не сможешь поделать. Но должно быть что-то ещё, кроме её странных глаз и того, что она никогда не плачет и пугает нянь. Как она уживалась со своей бабушкой?
Голос Моники звучал сдавленно. Может быть, она как раз ставила мясо в духовку.
– Я никогда не была слишком близка с матерью Джо. Она обвиняла меня в разводе, хотя это была и его вина тоже. И даже когда у нас было всё хорошо, мама Уэлкер и я не были лучшими друзьями. Думаю, это одна из тех ситуаций, когда двое людей просто не подходят друг другу. Так что она не часто разговаривала со мной. Но думаю, Кэти и её заставляла чувствовать себя неуютно, особенно в последние пару лет.
– Каким образом? Что она делала?
– Нейтан, я не знаю. Бабушка никогда прямо не говорила, что Кэти странная, она просто постоянно на это намекала. Но мне точно известно, что она считала странным любого ребёнка, который читал так же много, как Кэти, а ведь она сама научилась читать, когда ей было всего три года. Но некоторые дети тоже рано учатся читать, поэтому дело не в этом. И кажется, у неё никогда не было друзей. Однажды я говорила с одной из её учительниц, и она тоже намекала, что Кэти странная, но я так и не смогла выяснить, что она имеет в виду. Я спрашивала, но она отвечала уклончиво. Кажется, по какой-то причине дети её недолюбливали. Да, я нервничала перед тем, как привезти её сюда, но не только из-за расходов. Я не знаю, что с ней делать!
Конец ознакомительного фрагмента.