Девочка с Земли (илл. Е. Мигунова)
Шрифт:
До корабля мы добрались чуть живые. К счастью, пока нас не было, ничего там не произошло.
— Ну как? — спросил Зеленый. — Неудача, конечно?
— Полная неудача, — ответил Полосков, снимая башмаки и вытягиваясь на диване в кают-компании.
Алиса притащила тем временем два больших горшка и налила в них воды, чтобы зеркальные цветы не засохли.
— Да, — сказал я, — корабля там нет. К тому же мы потеряли говоруна. Может, он попал в когти птице Крок.
— Ничего, — сказал Полосков, лежа на диване. — Завтра с утра я начну ремонтировать металлоразведчик, и мы не
Что-то больно ударило меня по ноге. Я наклонился и увидел, что это алмазная черепашка.
— Как она сюда попала? — спросил я Зелёного. — Ведь мы заперли ее в сейф.
— Она так скреблась и стучалась, — ответил Зеленый, — что я ее пожалел. А что за странные цветы вы принесли?
— Зеркальные цветы, — сказал я.
Зеленый подошёл к букету и спросил:
— Зеркальные?
— А что?
— Я в них смотрюсь, а они отражают вовсе не меня, — сказал он.
Я обернулся и понял, что Зеленый совершенно прав: в зеркальных серединках цветов отражался вовсе не он, а Алиса. А за ее головой были видны маленькие фигурки- моя и Полоскова. И стояли мы не в кают-компании, а на круглой поляне.
— Очень интересно! — сказал я. — Значит, эти цветы, пока живые, все отражают и запоминают, будто фотографируют.
Тук-тук-тук! — раздалось в кают-компании. Полосков вскочил с дивана и кинулся к иллюминатору.
По ту сторону стекла сидел говорун и стучал клювом, чтобы привлечь наше внимание.
— Ты только подумай, какой умница! — сказал я. — Сейчас мы тебя впустим.
Оба клюва говоруна открывались. Он что-то говорил, но мы не могли ничего услышать через стену корабля.
Когда я выбежал к люку и открыл его, говорун уже поджидал меня там. Он влетел в корабль и сразу направился в кают-компанию. Я шел за ним по коридору. Говорун летел неуверенно, потом спустился на пол и пошел, прихрамывая, пешком. Полосков открыл дверь в кают-компанию и при виде птицы сказал:
— Ну и попал ты, бедняга, в переделку!
Говорун ответил невпопад:
— Больше держаться нет сил! Скоро ли придёт помощь?
— Это голос Второго капитана, — сказала Алиса. — Он видел Второго капитана!
— Алиса, — сказал я, — но ведь Второй капитан мог сказать эти слова и четыре года назад. Ты же знаешь, какая хорошая память у говоруна.
— Нет, — сказала Алиса, — он видел Второго капитана. Пошли скорей назад, на поляну.
— Нет, только не сейчас, — ответил Полосков. — Даже у меня ноги не ходят. А ты — девочка. Ты устала в десять раз больше. И кроме того, в том месте, где мы были, капитана нет. Даже если бы в десяти метрах в окружности была хоть одна пуговица, хоть одна гайка, металлоискатель ее бы нашел.
— Значит, надо было отойти на десять метров в сторону, — сказала упрямо Алиса. — И если вы не пойдёте, я пойду одна.
— Сначала ты выспишься, — сказал я строго. А потом мы все вместе вернемся в тот район. Мы же обещали, что не улетим с планеты до тех пор, пока не найдем капитана… или пока не убедимся, что его здесь нет.
Глава 17
Мы смотрим в прошлое
Жить на такой планете
Яркие лучи осветили кают-компанию, и Алиса, взглянув на зеркальные цветы, стоявшие в вазах, сказала:
— Смотрите, меня уже нет.
В зеркалах, в которых вчера вечером отражалась Алиса, виднелась знакомая нам поляна, но на ней никого не было. Пока мы смотрели на зеркала, во всех цветах поляна померкла, наступили сумерки. Мы глядели в темные зеркала цветов, и я сказал:
— Это странные цветы — цветы-фотоаппараты.
В зеркалах начало светать. Мы даже забыли о завтраке. Никто не мог оторваться от удивительного зрелища. Не спеша, минута за минутой, цветы, оказывается, фотографировали все, что происходило на поляне. И теперь показывали нам.
— Интересно, сколько эти цветы живут? — размышлял вслух Полосков.
— Наверно, несколько дней, — ответил я. — Как и все цветы.
И тут мы увидели в зеркалах отражение зверька, похожего на зайца. Он выскочил из кустов и помчался к цветам. В зеркалах еще не рассвело, и поэтому мы не сразу поняли, что же странного в его движениях.
— Да он же прыгает задом наперед! — воскликнула Алиса.
Зверёк и на самом деле приближался к цветам задом наперед. А потом, постояв перед цветком, таким же странным образом вернулся в кусты.
— Испорченное кино, — засмеялась Алиса. — Сапожники! Смените ленту!
— Нет, — сказал Полосков. — Это не испорченное кино. Потому что эти цветы не просто зеркала, а зеркала фотографирующие. Они могут это делать, если на их зеркале все время нарастает слой за слоем. Тончайшие слои. Миллионы слоев. Только одно изображение закрепится в зеркале- его прикрывает следующий слой. И так далее. А когда цветок срезан, он не может дальше наращивать слои в зеркале, и они начинают слезать с него- слой за слоем. И мы видим то, что видело зеркало. Только наоборот. Как будто пленку отматывают назад. Ясно?
— Вполне возможно, — согласился я. — Очень интересный цветок. Но нам пора собираться. Пускай Полосков готовит к полёту металлоразведчик, а я съезжу на вездеходе на ту поляну и поищу, нет ли вокруг неё следов погибшего корабля «Синяя чайка».
— Я с тобой, папа, — сказала Алиса. — И говоруна возьмем.
— Ладно.
Я пошел вниз готовить вездеход, а Алиса осталась в кают-компании. Ей интересно было смотреть кино наоборот.
— Алиса! — крикнул я, заводя машину. — Ты готова?
— Сейчас! — крикнула Алиса в ответ. — Одну минутку! — и тут же позвала меня: — Папа, скорее сюда! Да скорее же! А то они уйдут.
Я в три прыжка взлетел по трапу и вбежал в кают-компанию. Алиса стояла у зеркал.
— Смотри, — сказала она, услышав, что я вошел.
Во всех зеркалах отражалась одна и та же картина: посреди поляны стояли два человека: толстяк в кожаном костюме и доктор Верховцев. За кустами был виден острый нос скоростного космического корабля.
Толстяк с Верховцевым о чем-то спорили. Потом задом наперед ушли.