Девочка шейха
Шрифт:
— Он знает, где я?
— Пока нет. Я в разведке. Временно шпионю для Артура и Тиль. У меня отлично получается узнавать у прекрасных женщин обо всем происходящем в деревнях. Перед нападением всегда следует разнюхать обстановку.
Устав от светской беседы и волнения, я поднялась из-за стола и отошла к окну, немного приоткрыв темную штору. Поглядела в зловещее пламенное небо. Столько ожидала подвоха и вот только потеряла бдительность, как опасность пришла по моим стопам. Меня на данный момент интересовала только цель его визита. Неужели только спросить о самочувствии
— Зачем прибыл?
Позади был слышен только стук чашки о блюдце и тихий шелест одежды. Ярин, погруженный в свои мысли, долго не отвечал на мой вопрос. Видно обдумывал, как правильнее подать мысль.
— Может хватит мстить Артуру? Мы все ответим за свои грехи в ином мире. Он уже довольно хлебнул.
— Я не мщу… — замолкла от грохота. Стул Ярина с силой врезался в стену. Обернувшись на грохот, увидела, как мужчина стремительно рванул ко мне, так будто больше не выдержал светской беседы и ему тоже надоело изображать спокойствие и распивать чаи. Он остановился неприлично близко от меня, нарушая личные границы.
— Мстишь. Ты ему мстишь. Каждый раз ты ему мстила и каждый день продолжаешь мстить!
— Говори тише, пожалуйста, жители могут услышать! — быстро закрыла штору, но звуки все равно могли быть слышны под окном. На улице. Тем более сейчас на дворе ночь.
— Даруй ему спокойствие. Хватит ненависти и боли, дай ему покой. Каждый месяц его тело пронзают мечи, каждый месяц я смотрю, как он истекает кровью и несколько дней отходит от очередного ранения. Я устал смотреть, как мой старший брат каждый месяц умирает и с трудом благодаря лекарям возвращается к жизни. А он не хочет возвращаться. Я чувствую, что он равнодушен к ранениям, к шрамам, которых не перечесть на его теле. Я не знаю, как он ходит с такими травмами и как продолжает сражаться и убивать. Он просто ждет, когда его убьют. Вот все, что желает шейх нашей земли. Не победы в войне, не вырастить сына — наследника, не быть любимым, а быть убитым.
— Уходи! — мой голос дрогнул. Я с трудом нашла силы сказать это не жалко и побито, а ровно, почти без эмоций, переполнявших мое тело. Об одном упоминании об Артуре возникло удушье. Я так привыкла считать прошлое — миражом, больной выдумкой своего сознания. Рядом с Артуром было всегда больно находиться. Ощущение постоянных моральных побоев.
— Если пришел поговорить об Артуре, то немедленно убирайся. Мне нет дела до его здоровья.
Сердце тяжело забилось в ответ на мою же гневную речь.
— Убирайся, Ярин, не хочу разговаривать о нем.
— Ты должна пойти со мной! Со мной! Хотя бы выслушай! — взял за плечи, больно впившись пальцами, и шарахнул меня лопатками об стену. От удара мои легкие неприятно сдавило, я попыталась повести плечами, но давление пальцев на ключицах напротив усилилось. От нашей неравной борьбы деревянный стол покачнулся и на пол упала чашка. Чай разлился лужей по полу, осколки загремели, загрохотали, разнеслись эхом по стенам, затем по лестнице направились наверх — в единственную
— Я не собираюсь с тобой разговаривать о нем. Наша история закончена! Если больше не о чем говорить, то уходи!
Не успела договорить, как раздались тихие шаги на лестнице и я внутренне напряглась. Ярин что-то говорил, но я уже не слышала, поскольку прислушивалась и поглядывала на лестнице.
О, красные пески, не дай этому случится. Но невзирая на мольбы раздался сонный голос:
— Мама, что-то случилось? — мой мальчик выбежал на звук разбитой чашкой. Сейчас в пижамных штанах и кофте тер сонные веки кулачками, но как только проснулся и яснее увидел меня в плену чужого мужчины его голос стал до боли знакомым и грубым. Так не похожим на детский голосок. Этот голос принадлежал ужасному чудовищу, которое также жило в нем, как и в его отце.
— Отойди от моей матери! Или я отрежу твои руки! Клянусь красными песками, ты умрешь! — не задумываясь, мой мальчик взял крупный осколок от чашки и направил в сторону Ярина. По росту мой сын давно перегнал сверстников и порой казался не по годам слишком смышленным, таким сообразительным и четко подмечающим малейшиие детали.
Увидев опасный осколок в руках ребенка, Ярин посмотрел теперь на меня. Послушно перестал сжимать мои плечи и даже немного отошел, расслабляя напряжение между нами.
— Сколько ему? — кивнул на моего сына, явно почувствовав подвох.
— Пять!
— Четыре! — в унисон прокричали с сыном.
Я намеренно снизила возраст, чтобы подумал, что я успела встретить другого мужчину и родить от него. Но мой малыш не вовремя вмешался, посчитав, что как мужчина теперь должен меня защищать и отвечать на вопросы. Сын встал маленькой, но непоколебимой стеной между мной и Ярином. Не спрятался в моих одеждах, а напротив своим маленьким тельцем прикрыл мать от чужака. Опасный осколок он держал по-прежнему наготове.
— Твой папа не находит себя без твоей мамы… — Ярин странно улыбнулся моему сыну. — Какой дерзкий малыш. Чем-то напомнил маму и папу.
— Это не его сын! У меня был другой мужчина после него, но мы разошлись! Уходи, Ярин и забудь дорогу сюда, иначе в следующий твой приход я всажу тебе клинок под лопатку. Понял?
— Я уйду. Мы в соседней второй земли, в деревни «Трупец». Он в очередной и видимо последний раз ранен. Уже неделю бредит и не выздоравливает. Я устал видеть его раны, его новые и новые шрамы. Устал смотреть, как смерть ходит за ним по пятам. Прошу, верни мне брата. Хочешь я встану на колени?
— Не смей, — взяла его за руки, чтобы не смел опускаться на колени и дернула его за запястье, таща за собой к выходу. — Уходи немедленно из моего дома!
Раскрыла дверь и почти вышвырнула его из дома. Понятно, что он позволил себя вышвырнуть, ибо я не всесильна и, к тому же, он значительно возмужал по сравнению с прошлым.
— Он умрет, если ты ему не поможешь… — успел предостеречь меня, но я решительно захлопнула дверь. Жестоко захлопнула дверь перед его носом, запрещая вторгаться в мою жизнь и снова рушить ее.