"Девочка в реакторе"
Шрифт:
Лена кивнула и покинула холл.
Она старалась понять, что происходит, но отбросила эту затею и побежала собирать свои вещи.
Глава VII
Бордового цвета иномарка выехала с территории детского приюта поздним вечером. На улице лил самый противный, самый холодный пронизывающий ветер. Под колесами шуршала осенняя листва. Лена взглянула на голые ветви деревьев и вспомнила, как четыре года назад, в эту же самую пору, вместе с загадочной девочкой на свете, отправилась в Чернобыль на поиски отца. Та холмистая местность до сих пор стоит у нее перед глазами.
То
— Теть Маш, а как вы узнали, что я в детском доме?
Тетушка сидела за рулем и, не отрываясь, смотрела на дорогу. Дворники старательно чистили лобовое стекло от падавших на них дождевых капель, сохраняя видимость пути. Впереди собралась пробка. Иномарка остановилась, двигатели заглохли. Тетя достала из сумочки сигареты с фильтром, прикурила и, выпустив дым, ответила:
— Связи. Я же теперь очень важный человек, чиновник, если можно так сказать. Мы с твоим папой много на эту тему ругались, он считал, что женщины не рождены, чтобы стоять у власти. — Она хихикнула. — Про Чернобыль еще долго говорили. Я помню тот милый домик в Копачах, я приезжала как-то к вам, ты еще маленькая была…
— Этого домика больше нет.
— Я знаю. Я достала специальный пропуск, поехала в Зону Отчуждения, нашла то место, а потом узнала, что дом захоронили вместе с остальными зданиями. Сказали, радиоактивность была большая, они все облучены были, власть приняла решение их снести и похоронить… как людей.
— Меня тогда эвакуировали вместе со всеми, я долго отлежала в больнице, потом меня отвезли в детдом, а из детдома в специнтернат. Воспитатели не хотели с нами возиться, отправили к таким же, как мы. Оттуда сбежала. Я была в Чернобыле. Это долгая история. Я… Я просто искала своего отца. Не нашла. Думала, вы знаете, но я так понимаю, что нет…
— Давай-ка мы приедем домой, и я потом все тебе расскажу.
Лена больше не стала мучить тетю вопросами и молча отвернулась к окну. Там, по ту сторону, жизнь продолжалась. Да, большой и великой страны больше нет. Да и прежнюю счастливую жизнь не вернешь. Но и прошлым жить тоже не имеет смысла. Хотя необходимо время, чтобы со всем свыкнуться и принять новую реальность такой, какая она есть сейчас.
Иномарка, просигналив, въехала на территорию большого, на вид нового, дома, огороженного шлагбаумом. Остановившись у открытого настежь подъезда, тетушка вместе с пятнадцатилетней девочкой вышли из автомобиля и прошли внутрь холодного помещения, поздоровались с консьержкой и поднялись на третий этаж.
— Проходи. — Тетя отперла замки на железной двери.
Они вошли, поставили на сумки в проходе, а затем прошли на кухню, где висели плотные занавески.
Тетушка поставила чайник на плиту, расставила на столе кружки и тарелки с десертом, затем прикурила сигаретку и, показав взглядом на пустое место рядом с собой, начала:
— Мы с твоим папой договорились, если с ним что-то случится, я заберу тебя к себе…
— Что-то ваша помощь слегка припозднилась, — перебила тетю Лена, расправила юбку и села на стул, вытянув перед собой руки.
— Я искала твоего отца! — дамочка развела руками.
Елена усмехнулась, перехватила у
— Ты это дело бросай. Негоже девочке курить.
— И что же стало с моим отцом? Вы же что-то выяснили, я правильно понимаю?
— Для начала давай на “ты”. Мы теперь люди не чужие, так что… Да, я выяснила, что случилось с твоим папой. — Тетя набрала в легкие воздуха и продолжила: — Когда на станции случилась авария, твоего отца той же ночью вызвали, и он вместе со всеми пытался потушить пожар. Сильно обгорел, от сильного облучения попал в больницу, и…
— И?..
— И умер. Твой папа умер, Лен.
Елену словно пронзили острой стрелой прямо в сердце. Она, раскрыв рот от изумления, смотрела на тетку, вытаращив глаза. Это известие было подобно грому среди ясного неба — надежда, что отец все еще жив и ищет ее, разрушилась на кусочки, оставляя после себя пустоту и отчаяние. Дыхание перехватило, заставляя биться сердце чаще, отзываясь с сильной болью в душе, будто из-под нее выбили стул, и она падает — не на пол, а в бездонную яму, полную бесконечных страданий…
Лена стояла на берегу реки и, обхватив себя руками, плакала, смотря на постепенно исчезавшую линию горизонта.
— Мой папа умер…
Глава VIII
Бордовая иномарка остановилась у опущенного шлагбаума. Дамочка высунула руку, сделала жест, и молоденький охранник в салатовой форме послушно нажал кнопку на панели. Когда проход освободился, машина полетела по ровной асфальтированной дороге вдоль густого леса, пронзая скоростью воцарившуюся гробовую тишину.
— Опять ты за старое! Сколько можно тебе говорить?!
Лена пропустила замечание тетушки мимо ушей и привычно прикурила сигарету, вытащив позолоченную зажигалку из бардачка.
— Ты решила меня увезти из города насовсем?
— Пока на лето. А если дело пойдет так и дальше, то придется обучать тебя на дому! Какого черта ты там устроила?
— А что, я должна была молчать?
— Я не про это! Зачем ты устроила драку? Да еще на глазах у всех?!
…Очередная годовщина чернобыльской трагедии проходила в той самой школе, куда Лену после возвращения из детдома определила ее тетушка. Преподаватели решили провести необычный урок — привести в образовательное учреждение тех, кто спасал жизни нынешнего и будущего поколений ценой собственной. Лена восприняла эту идею в штыки, о чем любезно сообщила единственной родственнице.
— И что тебе не нравится? — возмущенно сложив руки на груди, отреагировала та. — По-моему, очень даже неплохая идея! Поблагодаришь тех, кто спас твою жизнь, заодно помянишь своего отца, расскажешь всем, какой благородный подвиг он совершил!..
— В том-то и дело, что об этом никто не знает! — воскликнула Лена и приложила руку ко лбу. — Я придумала красивую историю, где мои родители погибли в автокатастрофе! И все потому, что ко мне в первом детдоме относились как к куску дерьма, потому что, видите ли, я чернобыльская! Чернобыльская, Маша! И ты думаешь, эти люди нам благодарны? Во всяком случае моему отцу! Да плевать они на это хотели! Они шарахаются от нас как от прокаженных!..