Девочка-яд
Шрифт:
– Уф, – потянул сводный, – мы только с рафтинга. И опять тащиться? Ясь, ты хочешь? Блин, я чет нет.
Закусила губу и по нервам пробежал странный озноб, а потом и где-то под ложечкой засосало. Но, черт возьми, я тоже не хотела никуда сейчас собираться и снова ехать.
– Ну, – наконец выдала я, – если честно, то у меня тоже желания нет взбираться ни на какой Батут или как там его, – криво улыбнулась я и состроила гримасу.
– Ой, ну так и слава Богу! – потряс руками отчим и, рассмеявшись, обнял маму и двинул в сторону выхода, – И ведите себя хорошо, молодежь! –
Глаза в глаза, и я вижу довольную ухмылку, что тут же расползлась на смазливом лице Аверина, а дальше – раз – и он закинул меня к себе на плечо, а потом с воплями:
– Свободу попугаям, – потащил на второй этаж.
– Боже! – хохотала я.
У самой двери в мою спальню поставил на ноги и тихо произнес:
– Я бы напросился за компанию, но, рискуя получить от ворот поворот, не стану этого делать. Поэтому, дуй в душ одна, а потом приходи вниз. Будем лопать мороженку и смотреть глупый индийский фильм.
– А может не надо индийский? – приподняла я вверх указательный палец и взмолилась.
– Х-м-м, ну, я подумаю. Все, шурши отсель, а то я передумаю и все-таки начну клянчить взять меня с собой на помывку.
Я же только рассмеялась на его слова и скрылась в глубине своей спальни. А там впала в какой-то дикий, первобытный транс. Черт! Мы уже как-то оказывались с ним вдвоем в доме без родителей и вот опять. Прошлый раз нас остановил дядя Паша, а в этот раз останавливать нас будет некому. Они уехали до утра!
Прикусила губу и нахмурилась, слушая, как внутри меня беснуется сердце. Ему было страшно, но в то же время оно несмело отказаться от вечера с ним.
Может пронесет?
И я шла в душ, где долго и неторопливо мылась, а потом точно также сушила свои волосы и растирала тело любимым лосьоном. А потом, не задумываясь, облачилась в брючную закрытую пижаму и все-таки вышла за дверь.
Спустилась и замерла. Ян стоял на террасе и вдыхал едкий дым своих сигарилл с запахом шоколада и тропических фруктов. Подошла и встала рядом, вглядываясь в беспроглядную ночную даль Индийского океана. Не видно не зги, только шум прибоя, да цокот цикад где-то неподалеку.
– Эти не так воняют, – попытался оправдать свою пагубную привычку сводный.
– Ну такое, – шутливо скривилась я.
– Не могу бросить. Начал шесть лет назад сдуру, а теперь вот подсел, – тихо проговорил парень и вдруг как-то неестественно завис.
Я не стала продавливать этот вопрос глубже, только промолчала и осталась стоять рядом, пока он не затушил окурок и не выкинул его в пепельницу.
– Мороженое? – спросил он меня.
– Дынное? – потянула я и зажмурилась.
– Само-собой, – хмыкнул парень, а затем обнял меня и двинул в сторону гостиной, где на стене висел огромный телевизор.
Слава Богам, выбор пал не на индийский мюзикл, а на старый добрый «Побег из Шоушенка» и мы завалились на диван и принялись за просмотр. Я легла на живот в сторону экрана, а Ян раскинулся валетом ко мне, привалившись к спинке дивана.
И на самых первых минутах фильма сначала одна моя стопа попала в плен его рук, а затем и вторая. Он так приятно и
– Красивый все-таки браслет и тебе идет невероятно, – задел он пальцами золотое сердечко.
– Да, я редко ношу украшения, но это, прямо очень мне нравится, – мурлыкала я, пока он наминал мои пяточки.
– Он от меня.
– М-м? – непонимающе подняла я голову и через спину уставилась на него.
– Говорю, что браслет этот от меня, – сказал и мы оба затаили дыхание.
– А? – в ступоре нахмурилась я.
– Боялся, что ты не примешь, – прихватил меня за лодыжку и потянул на себя.
– Ян! – воскликнула я и, извернувшись, успела-таки поставить пиалу с мороженым на пол.
– Иди ко мне, – прошептал парень и все-таки в одно движение перевернул меня и уложил рядом с собой.
– Ты просто невозможный тип! Ты это знаешь? – покачала я головой.
– Да, – согласно кивнул Аверин и невозмутимо уставился в экран телевизора, казалось бы, напрочь игнорируя меня.
А сам так нежно прижимает мое тело к себе. И вот уже моя голова лежит у него на груди, а нога закинута сверху его бедер. И руки Яна медленно, но выверено шарят у меня под пижамой. Еще не нарушая границ дозволенного, но откровенно совершая провокационные поползновения. Вот его пальцы словно невзначай пробегают по лифу моего бюстгалтера, а вот большой палец и вовсе прокрадывается под него. Вторая рука тоже не теряет времени даром – пробирается нагло под резинку штанишек и ложится на обнаженную ягодицу, оглаживает, сминает, прижимает ближе к его горячему телу. И дыхание мое очевидным образом сбивается, а низ живота наливается странной тяжестью и томлением. Мне хочется выгнуться кошкой, но я вынуждена только неподвижно лежать рядом с ним и сходить с ума от его манипуляций.
Я ровным счетом не вижу ничего, что показывает мне телевизор. Не слышу звук и не воспринимаю суть знакомого сюжета. Я уже треснула и разбилась на звенящие осколки в его грешных руках.
Прикрываю глаза, сглатываю и призываю себя остановить это безумие, но у меня ничего не получается. Я все там же – плавлюсь в его руках.
Где-то здесь я осознаю, что и сам Аверин глубоко и сбивчиво дышит. А потом подхватывает меня под попу и нависает сверху. Всего-то один мимолетный раскаленный взгляд и наши губы сливаются в глубоком поцелуе. Обоюдный стон и мое тело наконец-то выгибается дугой в его руках. Я больше не властна над ним, но мозги еще при мне, и я что-то сбивчиво от него требую:
– Ян, постой…погоди, – хотя я совершенно очевидно не понимаю зачем всю это вырывается из меня.
– Не трону, Ясь, – щекочет он мне своим шепотом ухо и прикусывает мочку, – не трону, если ты сама этого не захочешь.
И его руки так умело расстегивают на мне верх от пижамы, а потом одним выверенным движением снимают его с меня и откидывают в сторону. Я остаюсь лишь в прозрачном кружевном бюстгальтере, а Ян, видя его, протяжно, не то стонет, не то рычит. Легкий укус через ткань, и я вспыхиваю как спичка. Пуф!