Девочка. Книга первая
Шрифт:
"Харт! Прекрати эту панику и посмотри реальности в лицо!" — вслух проговорила я и посмотрела на сообщение.
"Он завершил игру и ушел со своим эскортом".
Сердце ухнуло в пропасть, и в висках застучало. Что ж, такова реальность. Собственно, чего я еще ожидала? Очередная иллюзия разбилась вдребезги.
Всю оставшуюся ночь я не спала. Во мне бушевала война. Рассудок мне говорил, что я поступила правильно, решение принято, и я ни на йоту от отступлюсь от своей цели — отдалиться от этого человека. В голове звучали его слова, перед глазами возникали его холодный взгляд, равнодушный тон, и я в очередной раз убеждалась — такова реальность. Но сердце разрывалось от боли, словно в нем проворачивали лезвие ножа. Я вспоминала нашу последнюю ночь в пентхаусе, и именно она никак не шла у меня из головы, именно она поддерживала тот тлеющий уголек с его инициалами в моем сознании и сердце.
Но вся эта борьба, вся эта война разума и чувства была ничто по сравнению с всепоглощающей РЕВНОСТЬЮ, не поддающейся никакому контролю.
Ревность стремительным потоком заполняла мои вены кислотой, пропуская черную вязкую субстанцию через весь организм, пронизывала сердце и разум, заполняла легкие, пропитывала кости, проходила через позвоночник, разъедала мою плоть и сущность. Я физически ощущала боль от этой кислоты, растекавшейся по всему моему телу, я чувствовала кислотный едкий запах на коже и отравляющий горький вкус на губах. Мне хотелось вырвать из разума картины, которые рисовало мне мое воображение. Я видела живое кино, словно это происходило перед моими глазами в замедленной съемке, как эти две красивые женщины снимают с него пиджак и галстук, медленно, пуговица за пуговицей, расстегивают и снимают его рубашку и запонки, как это делала я, вдыхают его запах, как вдыхала я, чувствуют пальцами его горячую кожу, как чувствовала я, проводят своими ухоженными пальцами по его спине с грозным Орлом, дотрагиваются до его плеча с оскалившимся Тигром, гладят его мускулистую грудь с тэгом, прикасаются к шраму на животе, раздевают его донага, умело выводя узоры на его теле, словно жрицы, искусные гетеры, обволакивая его своими жаркими ласками, покрывая его смелыми поцелуями. Меня выворачивало наизнанку только при одной мысли, что он прикасается горячими ладонями к этим девушкам, ласкает умелыми пальцами женскую спину и грудь, властно сжимает тонкий стан в своих объятьях-тисках и доставляет им то же удовольствие, что когда-то дарил мне, доводит их до исступления, как когда-то меня. Я слышала их грудные стоны и томные вздохи от той сладкой эйфории, которую он умел дарить, я видела движение их тел, жестко раскачивающихся в унисон.
От этого переполняющего меня горького яда ревности желудок сводило от тошноты, сердце то бешено стучало, то замирало, как мертвое, в голове звенело, словно после бомбежки. Я чувствовала, как сгораю заживо в этом огне ревности, и эта ментальная агония была гораздо болезненней, чем физическая.
В очередной раз я брала себя в руки, теша себя надеждой, что всему скоро придет конец, сжимала челюсти до скрипа в зубах и заставляла себя избавляться и от ревности, и от тех признаков первой любви к первому мужчине, культивируя, взращивая и заполняя каждую клеточку своей сущности НЕНАВИСТЬЮ к своему Дьяволу. Я внушала себе мысль, что, породив это темное мрачное чувство в своей душе, оно, как электрошок, пробьет насквозь высоким напряжением того безжалостного спрута, который вцепился в мое сердце, сжимая его тисками щупальцев. Но у меня плохо выходило — я по-прежнему любила своего Дьявола, несмотря ни на что.
И сейчас я молила только об одном — о терпении, чтобы пережить оставшиеся несколько дней до начала университета и поскорее уехать из резиденции. “Главное, не поддавайся эмоциям, как это случилось в Стелсе, они могут привести к новому сроку заключения, — проговаривала я про себя, как мантру. — При встрече с ним веди себя спокойно, равнодушно, всем видом показывая, что ты решила свою проблему с чувствами”.
Наступило утро, и на смену всем эмоциям, вместе с зарядившим на весь день дождем пришла апатия. Я, словно кукла с нарисованной улыбкой на лице, делала домашние дела, не осознавая, что именно я делаю, ела пищу, не ощущая ее запаха и вкуса, занималась учебой, не вникая в суть, вела беседы с Латом, не понимая, что он говорит, — все происходило будто не со мной, а с моей обездушенной улыбчивой копией. Но все же одна эмоция пробивалась наружу — это ожидание окончания срока заключения. Иногда я посматривала на мощное ограждение, мороком проявлявшееся вдалеке, и опускала глаза, понимая, что сбежать из этой цитадели невозможно, да и некуда было бежать — от таких людей, как Барретт, не скроешься.
Барретт
Этой ночью я проснулась внезапно, словно меня кто-то разбудил. Открыв глаза, я резко села на постели и поняла — Барретт вернулся в резиденцию.
(1) Похожи как две капли воды.
(2) Вечная любовь
(3) Дерьмо
(4) Пан или пропал
(5) На войне, как на войне
(6) Немного
(7) Поживем — увидим
Глава 25
Я не слышала ни шагов по холлу, ни звуков из спальни — дом по прежнему был погружен в ватную тишину, но я была уверена, что Барретт приехал домой, — я ощущала его физически, чувствовала его присутствие, знала это наверняка, словно сейчас он находился здесь, в моей комнате. Сердце колотилось, как бешеное, вакуум внутри меня внезапно схлопнулся, и меня накрыло очередной волной самых противоречивых эмоций: от любви и желания протянуть руку к этому опасному Хищнику и нежно погладить его, до ревности, ненужности и желания вырваться на свободу из плена его лап и логова.
Внезапно послышались шаги — спокойные, уверенные, они эхом раздавались по пустынному мраморному холлу, и мое сердце вторило каждому звуку поступи, которую я уже знала наизусть.
Сжав одеяло у груди, я перестала дышать, одновременно желая и не желая видеть сейчас своего Призрака во плоти. Звук шагов стих, и я бесшумно выдохнула — значит он вернулся к сестрам Романофф и приехал домой только с одной целью, чтобы наутро поставить меня перед фактом, что я покидаю резиденцию. Да, так и должно было быть — скоро я уеду отсюда, вновь выстрою кирпичик за кирпичиком свой мир и заживу прежней жизнью. Мне просто нужно как можно дальше быть от этого человека. Здесь, в его логове, где все пропитано его энергетикой, было гораздо сложнее ментально отстраниться от Барретта, но как только я покину эти мраморные стены, у меня получится забыть его, после того, какой ад он мне устроил в эту неделю, — должно получиться. Сделав такие выводы, я облегченно вздохнула и погрузилась в неясный сон.
Утром я открыла глаза, и увидела приближавшегося к моей кровати Барретта.
Он был бос и одет только в черные спортивные штаны, низко сидевшие на бедрах. Спросонок, пока мой мозг все еще пробуждался, а чувства уже бодрствовали, на меня опять нахлынула вся гамма эмоций: и любовь, и ревность, и боль от ненужности, и желание убежать от него. Но я быстро скрыла чувства под маской безразличия, окончательно просыпаясь, а он все это время спокойно смотрел на меня, и мне казалось, что он в очередной раз сканирует мою душу.
Вплотную приблизившись ко мне, он по-хозяйски откинул мое одеяло, и я машинально прикрылась руками, потому что в этот момент была нагой — единственный комплект белья был мной постиран и сейчас сушился в ванной.
Первым моим желанием было свернуться калачиком и закрыться от него — я совсем не хотела, чтобы он сравнивал меня со своими длинноногими ухоженными красавицами, с которыми он провел ночь, не хотела, чтобы он сравнивал мою щуплую фигуру и бледную, почти прозрачную кожу с их безупречными силуэтами и ровным красивым загаром. Хотя почему же… пусть проводит параллели… сейчас он взвесит все "за" и "против" и отправит меня домой.
Он скользнул равнодушным взглядом по моим узким плечам, маленькой груди, бледным ногам и остановился на ступнях. От волнения я непроизвольно поджала пальцы на ногах в ожидании его слов об освобождении, а он вернул одеяло на место и бросил взгляд на кресло, где лежали мои джинсы и блузка.
— Тебе были куплены новые вещи и белье, — наконец произнес он спокойным тоном. — К завтраку переоденься в нормальную одежду.
Ожидая совсем не этих слов, я собралась было вспылить и сказать, что я буду носить то, что мной куплено, но решила, что лучше с ним не спорить сейчас, когда на горизонте ярким пятном просматривалась финишная лента и мой скорый отъезд домой.