Девочки играли в апокалипсис
Шрифт:
Тонкая нить между ними не имеет названия. Тянет холодом с Байкала. Они на одном побережье. Зимой Крышечкина приедет в деревню господина Ч. Там все о нем – разговоры, снег, дым из труб. Он очень маститый. Крышечкиной покажут палисадник, который он сколотил.
Ветер будет обжигать лицо, и кони, покрытые инеем, будут стоять, сблизившись мохнатыми мордами. Между Крышечкиной и господином Ч. будет холод зимы.
7. Лес песчаных дюн
Оставив господина Ч. на востоке, Крышечкина поехала для встречи с ним на запад. Ее оставление его длилось с десяти утра до шести вечера – восемь часов.
Было это так. Встала Крышечкина полседьмого утра, произвела все утренние процедуры с чувством превосходства
Крышечка умылась подземными, питьевыми, из скважины. В будущем такого не будет. Вода будет по талонам. В счастливое времечко живут Крышечкина и господин Ч.!
Затем она позавтракала. Она съела три яйца от домашних куриц. Многим это недоступно. Многим миллиардам. Крышечкина была в родной деревне, на родной земле прадедушек и прабабушек, лелеявших и курочек, и крупный рогатый скот испокон веков. Крышечка была последняя из рода, кто родился на родной земле. Потом она пила зеленый чай с молоком из большой кастрюли. Чай был монгольский, выращенный и спрессованный в Китае. Бабушка в старые времена рубила плиты такого чая топором во дворе на чурке. И чурку, и топор тогда было хоть заваривай.
Крышечкина напилась, одела все походное, тоже китайское, но для людей всего земного шара. Выйдя из дома, Крышечкина увидела всемирное небо и мужика в потрепанной одежде, вонявшего сивухой. Такие есть во всех странах, и для чувства родины надо просто понюхать такого мужика. Их можно экспортировать с семьями. Хотя, это лишь предположение. Чувство родины у таких мужиков невероятное, и денег нет, чтобы их подкупить.
Крышечкина долго шла через две улицы, перпендикулярные друг другу. На остановке близ старой избушки с белой печной трубой, с белым палисадником, клумбой отцветающих розовых астр она заняла место в маршрутном такси. Ее соседками оказались две девчонки в бело-розовом с ранцами и айфонами. Куртка Крышечкиной была бело-малиновая, шапочка белая, джинсы из черной кожи сарлыка, туристические ботинки “Lowa”.
Мимо понеслись горы, поля и перелески, всё в соломенных осенних тонах. Крышечкиной надо было сойти у афинской городской бани, что она и сделала через два часа. Затем она поднялась на второй этаж некоего научного учреждения и стала ждать господина Ч. Наконец, тот показался.
«Едем в лес», – сказал он Крышечкиной. Крышечкина согласилась. Лес – это вам не ВДНХ. Господин Ч. купил вина, в тетрапаке, потому что штопоры для бутылок в лесу не валяются. Бананы купил – их можно не мыть, сыр и хлеб. Крышечкина подумала: простить господину Ч. пряник, или нет? Один раз он уже просил у нее прощения, но не сказал за что. Может за пряник? Крышечкина так и не решила тогда, прощать его или нет. Не решила она этого и сейчас. Господин Ч. предложил поехать в Березовку. Крышечкина не согласилась. Березовки есть везде. Можно нечаянно приехать в какую-нибудь не ту. С господином Ч. надо быть начеку.
Они вышли из автобуса и увидели дружную гряду гор, отступающих в сторону (…). Увидели высокую насыпь железной дороги, осыпанную белым доломитом и поезд «Москва-Владивосток». Читатель отсюда может догадаться, что они находились где-то между Москвой и Владивостоком. В отдалении они увидели холмы, бледные наносы песков с воткнутыми в них сосенками. Это была Сосновка, дикий лес самого удивительного вида. За одним высоким наносом, чуть поросшим сухой травой, они и укрылись. Крышечкина сняла бело-малиновую куртку «Everose» и постелила ее внутренней стороной к песку, чтобы уберечь внешнюю парадную. Было тепло. Господин Ч. размотал и снял свой полосатый шарф, но куртку не снял. Она у него была такая дорогая, что пачкать ее было нельзя. На свой полосатый шарф Крышечкина положила еду и поставила два пластиковых стаканчика. Господин Ч. разлил вино и ничего не сказал. Молча они выпили. Может быть потому молча, что слово сказанное есть ложь. Мимо них, испуганно
Господин Ч. и Крышечкина еще налили вина и выпили. И пролили часть упаковки на расстеленный шарф. И съели по банану. Потом сыр и хлеб. Впереди стояла сосна, ствол ее на уровне человеческого роста раздваивался на два тонких стволика. Крышечкина подумала, что запомнить это место будет легко. Они еще выпили и помолчали. Их молчание было в интересах будущего повествования. Не может же господин Ч., разговаривая с Крышечкиной, называть ее «Крышечкина», а она его «Ч.». Если «Крышечкина» все же куда ни шло, то «Ч.» смахивает на «Че». Гевару.
Господин Ч. встал. Крышечкина подняла свою куртку и стряхнула с нее крупинки песка. Куртка запачкалась, так как сухая поверхность песка на месте их привала перемежалась с проплешинами отсыревшей земли.
Она надела загрязнившуюся куртку, и они долго шли до железнодорожных путей, а потом под ними по автомобильной дороге. Билет на поезд Крышечкина оставила в деревне. Когда она сядет в свой вагон, самолет господина Ч. будет лететь над Иртышом.
Господин Ч. проводил Крышечкину до маршрутного такси. Когда оно отъехало, Крышечкина увидела сквозь стекло, что господин Ч. смотрит вслед с немым вопросом. Конечно, ведь они толком не поговорили. Разве про сыр, вино, хлеб и бананы, про песчаные дюны. На часах было 6 вечера, 12 октября.
8. В городке М
Из того малого, что мы все теперь знаем о Крышечкиной, став вследствие этого знания ее родственниками и свидетелями жизни (это не повод писать мемуары, если кто-то продал ей билет в трамвае), мы можем сделать вывод, что знаем о ней слишком мало. Но это и есть самое интересное! Если каждый человек теперь под колпаком электроники, то это не относится к Крышечкиной. Она – литературный герой со всеми предоставленными этому званию свободами и самой большой свободой – быть не узнанной в лицо из-за отсутствия его описания.
Мы (это все люди) знаем, что она пожила на Кавказском бульваре, проезжала Удмуртию (вероятно, в оба конца, по очереди), потом побывала не в Казани и не в Рязани, потом в городке Ч. рядом с большим городом, где есть маршрут автобуса № 80, потом в селе с воробьями, в Афинах-2, в Сосновке между Москвой и Владивостоком. Обстоятельства все время были странными: будучи названы, они показались бы читателю еще более странными, чем можно предположить, но мы не называем их.
Завершающей год оказалась поездка в городок М. Буквочка с точечкой в названии городка означают и появление человека с буквочкой и точечкой – господина Ч.
Пока Крышечкина собиралась в городок М., ей рассказали про одну волшебную старушку. Живет она в кривеньком домике и всем помогает. За это берет, сколько дашь. Крышечкиной очень захотелось, чтобы ей помогли. Она стала думать: а в чем?
Ей захотелось, чтобы конец года прошел так гладко и мягко, как плавится воск горящей свечки. И она позвонила волшебнице. К ней была запись, очередь на три дня, настолько молва распространила сведения о ее чрезвычайной эффективности.
Рано утром через три дня Крышечкина отправилась к старушке. Шла она долго по занесенным снегом улицам, сквозь зимний туман и вскоре очутилась перед массивным одноэтажным домом, сложенным из круглых бревен большой толщины и вековой давности. Кривоватость если и была, то в более поздних надворных постройках. Дом походил на купеческий амбар, поделенный после революции на четыре квартиры с четырьмя входами.