Девственная селедка
Шрифт:
Родиона он увидел сразу. Они обнялись.
– Привет, дружище. Сколько лет, сколько зим! А где твоя девушка?
– Нету девушки. И вообще, глупость сплошная ездить на отдых со своей девушкой, все равно что…
– В Тулу со своим самоваром? – засмеялся Олег Васильевич.
– Именно! А ты что, без самовара тут?
– Да нет, мой самовар всегда со мной, как бетховенский сурок. Но мой сурок очень умный, знает, что нельзя быть слишком деспотичным.
– Да, тебе повезло, братишка. Вавочка чудная баба. Ну что? Сразу в отель или кутнем маленько? Давно не видались…
– Кутнем,
– Да и ты, старичок, тоже еще о-го-го!
– Обменялись комплиментами! Поехали в город!
– Пристойный ресторан там есть?
– Пристойные они почти все, но не более.
– А нам более и не надо, подумаешь какие гурманы!
– Да, особенно если вспомнить студенческие пирушки.
– А я вот всегда вспоминаю пироги с грибами, которые пекла твоя бабушка…
– Вавочка печет не хуже.
– А она еще печет?
– Да, Родька, ты сколько у нас не был? Лет пять наверное?
– Так не звали же!
– Куда было звать, теща в параличе три с половиной года маялась… Не до пирогов было…
– Да я пошутил, Олежка. Прости.
– Ладно, проехали. А что братец твой?
– Сгинул. Переехал в Нью-Йорк и пропал. Даже в годовщину смерти мамы не позвонил. Не до нас ему, видно.
– Похвастаться нечем?
– Кто его знает… Может, наоборот… Да ну его… Расскажи лучше про дочку.
– О, Настя у нас удалась! Учится на отлично. Красавица. В следующем году кончает школу. Собирается во ВГИК поступать.
– А способности-то есть?
– Говорят, есть. А как ты, Родька?
– Вроде все путем… Слушай, а что за отель? Пляж близко?
– Пляж свой, хороший.
– А на пляже есть на кого посмотреть?
– Ну, это дело вкуса…
– Можно подумать, ты моих вкусов не знаешь…
– Вкусы меняются.
– Да нет…
– Есть одна, мы даже с Вавочкой поспорили, я сказал, ты на нее западешь, а она говорит, ты молоденьких любишь.
– Что за баба?
– Слушай, приедем, увидишь… Кстати, городок прелесть.
– Черт, что, так и будем с чемоданом таскаться? – сообразил Родион.
– Да, я как-то не подумал. А впрочем, есть одна идея.
– Внимаю!
– Я тут Вавочке шубку купил, дорогую, так хозяева как-то к нам прониклись, приглашали заходить… Попробуем у них оставить.
– Эх, хорошо, – воскликнул Родион, вылезая из такси.
По выщербленным мраморным плитам старинного городка, напоминавшего какие-то фильмы, они углубились в путаницу узких романтических улочек.
– Ты тут уже ориентируешься? – спросил Родион. – Впрочем, ты всегда хорошо ориентировался.
В меховом магазине Олега узнали, с радостью согласились принять чемодан и даже предложили кофе с ликером из кумквата, местной гордости.
– Славные люди, – заметил Родион.
– Да, старик такой профи… Мы с Вавочкой только сунули туда нос, как он говорит: «Мадам, есть шуба специально для вас!» Снял с вешалки, Вавка ахнула, примерила – чудо! Как на заказ сшито! С одного взгляда… Я говорю, может еще в других магазинах посмотрим, а она ни в какую.
– Да, Олежек, ты, как это у классика говорилось: какой-то там «идеал московских всей мужей». Повезло Вавке!
– Знаешь, это мне повезло, старичок. Мне с ней легко.
– И на сторону не ходишь?
– Специально нет. Зачем? Но если подвернется что-то и можно без особого риска, то почему бы и нет…
– Ну да, пресловутая полигамия… – засмеялся Родион. – А что тут надо заказывать?
– Я лично обожаю мусаку.
– Это что-то с баклажанами, да?
– Да.
– Ну что ж, поскольку мы в Греции, будем есть мусаку и пить метаксу?
– Давай!
– А ты куда это смотришь, Олег?
– А тут эта бабенка…
– Какая?
– Не оглядывайся, неудобно.
– Какая бабенка? Объясни толком.
– Та, что я для тебя присмотрел. Но, боюсь, ты опоздал, она тут с молодым любовником.
– А ей сколько?
– Максимум тридцать три – тридцать четыре.
– А любовнику?
– Лет двадцать. Красавец…
– Тем интереснее будет отбить.
– Так ты ж ее еще не видел! – засмеялся Олег.
– Сейчас погляжу! – Родион встал и направился вглубь кафе – они сидели на террасе – в туалет. Через несколько минут он появился и рассеянным взглядом окинул террасу. Его как будто ударили под дых. С первого, мимолетного взгляда он понял, что это его женщина. Он любил эту чисто русскую красоту. Русые, гладко зачесанные волосы, прелестный овал чистого, нетронутого ботоксом и прочими мерзостями лица. Большие синие глаза, грустные и глубокие. И на лице явственно читалась любовь. Надо сказать, что и объект этой любви был хорош! Отобью! Во что бы то ни стало, отобью!
– Ну что?
– Недурна…
– Я все-таки выиграл пари?
– Какое еще пари? – рассеянно спросил Родион.
– С Вавочкой.
– …Пожалуй, выиграл… А что ты выиграл?
– Торт!
– Ах да, ты же любишь сладкое…
– Обожаю, а Вавочка меня ограничивает. Слушай, а столь юный соперник тебя не смущает?
– Да где мальчишке со мной тягаться? Слушай, а как ее зовут?
– У нее красивое имя… Лали.
– Лали? Что это за имя?
– Не знаю…
– Погоди, кажется, у Окуджавы что-то было… В темно-красном своем будет петь для меня моя Лали…
– Дали, старичок, Дали…
– Подумаешь! А для меня будет петь Лали…
– Ну ты самоуверенный тип!
– Хочешь пари, еще на тортик?
– Нет, Родя, я на такие вещи не спорю. Когда дело касается женщин, нет уж, уволь…
– Вот за что я люблю тебя, Олежек, так это за твою порядочность… В наше время это раритет. Давай-ка за это выпьем!
Родиону безумно хотелось оглянуться.
– Скажи, а что еще ты о ней знаешь?
– Да ничего практически. Приехала одна, парень появился только сегодня. Ходит все время в черном, даже купальники и те черные… Курит. Впрочем, это я только сейчас увидел. Отлично говорит по-немецки, я слышал на рецепшн.