Девственница мафиози

Финелли Мила

—Джакомо, передай своей жене мои извинения за то, что оставил его у себя.

Я начал двигаться, но его пальцы сжали меня, удерживая на месте. — И последнее. Больше никаких любовниц, пока твоя жена не забеременеет. Мы не хотим, чтобы ты зря потратил свое семя.

Мои мышцы сжались. — Значит ли это, что я также не могу дрочить?

— Ты думаешь, это шутка, Джакомо? — Дуло пистолета внезапно уперлось мне в бок, и он прорычал мне в ухо: — Ты никчемный кусок дерьма. Ты не достоин носить имя Бускетта. Твой отец и брат сейчас переворачиваются в могилах.

Он

уткнул пистолет глубже, мне между ребер, но я не отреагировал. Он продолжал, говоря: — Это вопрос преданности и уважения. Делай, что тебе говорят. И если ты снова мне не подчинишься, я всажу твоей сестре чертову пулю между глаз.

Я ничего не сказал.

Наконец, он оттолкнул меня и положил пистолет на стол. Я подошел к чемодану и поднял его, готовый убраться оттуда к чертям. Когда я начал уходить, голос Вирги окликнул меня сзади.

— Кстати, она рассказывала тебе о своем отце?

Я обменялся взглядом с Зани, но мой друг выглядел таким же смущенным, как и я.

— Нет, — сказал я. — Есть что-то, что я должен знать?

Он зажал сигару в зубах и потер обвислую грудь рукой. — Думаю, я позволю ей рассказать тебе. Беги, ragazzetto (маленький мальчик).

Я шел впереди, Зани следовал за мной. Когда мы сошли с яхты, я потащил чемодан за собой, колеса стучали по каждой доске. Зани и я не разговаривали.

Я намеренно припарковался вне поля зрения яхты. Поэтому, когда мы вернулись к машине, я открыл багажник и открыл чемодан Эммы на земле. Медленно двигаясь, Зани и я вытащили каждую часть одежды из багажа, встряхнули ее, осмотрели, затем поместили в багажник. Я даже проверил ее трусики — которые были простыми, но на удивление сексуальными — и ее туалетные принадлежности. Я ничего не брал у Вирги, не убедившись, что это не прослушивается и не взрывается.

Когда чемодан опустел, я закрыл багажник, и мы сели в машину. Мы оставили чемодан на парковке и уехали.

Я ударил ладонью по рулю. — Ублюдок!

Зани начал печатать на своем телефоне. Через несколько минут он сказал: — Мой контакт в Торонто ничего не слышал о смерти Манчини. Он сказал, что заказы все еще поступают, хотя они идут через брата, Реджи.

— Тогда Манчини, должно быть, заболел. Это объяснило бы, почему она так сильно хочет вернуться домой.

— Это также объясняет, почему Манчини не противился браку.

— Именно так. Потому что он не мог.

— Это все усложняет, Мо.

— Нет, не усложняет, потому что Манчини — не моя проблема. Вив — моя забота. Сначала мы найдем крысу в Мирабелле, а потом избавимся от Вирги.

— Ты знаешь, мы не можем пойти против капо, не заложив сначала фундамент.

Это означало встречи с другими семьями, заключение сделок и раздачу обещаний. — Это как гребаная паутина.

Мой отец ненавидел бы, что я теперь дон. Нино был драгоценным наследником, сыном, помазанным носить корону с самого рождения. Но судьба поставила меня во главе королевства, положение, которое я ненавидел. Я бы лучше прыгнул на ринг и уладил все кулаками.

Но

выбора не было. Мир считал меня последним настоящим Бускеттой, последней связью с прошлыми поколениями. И я бы играл эту роль до самой смерти, просто чтобы никто никогда не узнал правду. Я не мог позволить никому узнать, что существует еще одна Бускетта, которую можно использовать для создания следующего поколения — хотела она того или нет.

Я знал, как устроен наш мир. Женщин использовали и выплевывали, забывали, как только их утроба выполнила свой долг. С Вивианой такого не случится. Моя сестра не будет подвергнута еще большей жестокости.

Я бы не стал подвергать этому ни одну женщину, даже едва знакомую.

— Я думаю, она девственница, — сказал я Зани.

Он поднял голову. — Ты серьезно?

— Она почти призналась в этом вчера вечером.

— Я удивлен, учитывая, как другие две сестры разгулялись, прежде чем остепениться. Манчини определенно не следил за ними. — Я чувствовал, как его глаза изучали меня, прежде чем он сказал: — Тебе нравится, что она девственница.

Я послал ему мрачный взгляд. — Убирайся отсюда с этим.

— Я знаю тебя давно. Я знаю, как ты злишься из-за внимания, которое получил Нино как первенец, из-за того, как с тобой обращался твой отец. Ты хочешь сказать, что тебе не нравится идея…

— Закрой свой гребаный рот. Я не собираюсь отнимать ее вишенку. Этого хочет Вирга.

Но когда в машине повисла тишина, в глубине души я забеспокоился, что Зани может быть прав.

ГЛАВА ДЕСЯТЬ

Эмма

Я нашла Джакомо в подвале.

Он, по-видимому, просил моего присутствия, но я не была в восторге от встречи с ним. Мне не нравились подвалы. Никогда не нравились. Они темные и затхлые, и полны жутких ползучих тварей.

Кровь и расчлененка — это я могу выдержать. Существа с более чем двумя или четырьмя ногами? Нет, спасибо. Тяжело.

Оказалось, что подвал Бускетты вовсе не был подвалом. Вместо паутины и плесени я попала в хорошо освещенный, полностью оборудованный спортзал.

Господи.

Тренажеры и гантели были расставлены аккуратными рядами, а полноразмерный боксерский ринг располагался сзади. Зеркала занимали всю стену, и ревела американская хип-хоп-музыка. Я посмотрела на беговую дорожку и сделала себе мысленную заметку спросить Сэла об ее использовании.

Мое внимание привлекло какое-то движение, и я замерла, не в силах осознать увиденное.

Это был Джакомо, и он был без рубашки, в длинных шортах и кроссовках, с руками, обмотанными белой лентой. Каждый дюйм его оливковой кожи блестел от пота, когда он снова и снова бил по мешку кулаками. Его движения были резкими и отточенными, я была заворожённа движением его трапециевидных и дельтовидных мышц. Широкие плечи сужались в упругую талию и продолжались до толстых бёдер.

Тепло расцвело в моем животе и прокатилось по моим конечностям. Я чувствовала себя вуайеристкой, но не могла оторвать взгляд.