Девственный огонь

Чедвик Элизабет

— Я небогатый человек, Уилл, — произнес мистер Грисхем, — я не могу отдать вам мои собственные деньги.

— Я не претендую на это, Хьюг, но вы всегда говорили мне, что дело банка давать кредиты.

— Но только тогда, когда их возвращают, — сказал мистер Грисхем. — Я собираюсь лишить вас кредита.

В комнате повисла тишина. Тревис опять выстроил своих мексиканских солдатиков.

— Вы не можете так поступить, — Отец побледнел, — я же все потеряю!

Тревис

встал. Он чувствовал, что происходит нечто ужасное.

— А чего же вы ждали, Уильям Генри? — спросила миссис Грисхем. — Вы умеете только брать взаймы.

Тревис зацепил ковер, его пушки и солдатики упали.

— Хьюг, ведь именно вы убедили меня взять кредит, — сказал Уилл Парнелл, — вы же не можете...

— У меня нет выбора, Уилл, — прервал его мистер Грисхем. — Так решили мои акционеры.

— И Джастин Харт — один из них?! Он никогда не позволит вам выйти из положения таким образом! — отец перешел на крик. Так он кричал, когда услышал от доктора, что мама умирает. — Мы дружили много лет — Джастин и я! Мы вместе воевали!

Миссис Грисхем улыбнулась и вмешалась в разговор:

— Уильям Генри, Джастина нет в городе, его нет даже в штате, поэтому не рассчитывайте, что он вас спасет. — Она еще раз улыбнулась. — К тому времени когда Джастин Харт вернется, у вас не будет ни одного собственного акра.

Миссис Грисхем напугала Тревиса. Когда улыбалась мама, он чувствовал ее любовь. Когда улыбалась миссис Грисхем, она словно напряженно ждала чего-то плохого и хотела это плохое увидеть. Тревис не понимал, почему она хотела плохого отцу, ведь все очень любили Уильяма Генри Парнелла. Тревис решил, что она, должно быть, сама очень плохая, как те ведьмы в маминых сказках. Миссис Грисхем ему совсем, совсем не понравилась.

Отец еще что-то кричал мистеру Грисхему, когда банкир снова начал говорить об акционерах, но ни к чему хорошему это не привело. Затем Тревис с отцом вернулись в отель.

Когда они поднялись в свою комнату, Тревис попытался успокоить отца. Он сжал его руку и сказал:

— Нам не нужны их деньги! Мы разбогатеем сами!

Отец улыбнулся:

— Это правда, сынок.

Но его улыбка была грустной. Она напомнила Тревису улыбку мамы, когда та пыталась убедить их, что совсем не больна.

Затем отец сел в большое кресло у кровати и начал пить виски, как иногда делал это дома. Через час или больше Тревис спросил, пойдут ли они ужинать. Отец дал ему пригоршню монет и велел что-нибудь поесть самому, но Тревис не хотел этого делать. Они с отцом всегда ели вместе, Тревис не знал, где можно поужинать и как он это сделает. Но чтобы отец не подумал, будто он боится выходить без него, Тревис бросил своих солдатиков, спустился вниз и прошел немного по улице, пока не увидел кондитерскую. Тревис нечасто ел конфеты в Джек Каунти, поэтому он купил немного.

Потом Тревис

понаблюдал за повозками на улице, постоял у витрины оружейного магазина, думая, какое ружье купит ему отец, когда он вырастет и они разбогатеют. Через некоторое время он заметил, что стоит уже довольно долго, что ничего не узнал про ужин, и вернулся в отель. Он знал, что отец не обратит внимания на истраченные деньги. Отец не замечал многих вещей, когда переставал разговаривать и начинал пить.

Тревис прибавил шагу. В холле все было по-прежнему, но когда он открыл дверь в комнату, то понял — что-то случилось. Отец, как и раньше, сидел в кресле, но голова его бессильно свесилась вниз, а рубашка была в крови. На полу, рядом с разбитыми бутылками, валялся кольт.

— Папочка?!

Тревис обычно так его не называл. Уилл Парнелл говорил, что восемь лет это уже очень большой возраст для детских словечек, но теперь Тревис забыл об этом. Он очень испугался: кто-то убил его отца.

Он оглянулся вокруг и побежал вниз сказать мужчине за стойкой, что папе нужен доктор.

— Похоже, что ему нужно лишь хорошенько выспаться, — сказал мужчина. — Он купил две бутылки после обеда.

— Там кровь! — крикнул Тревис. — Ему нужен доктор.

Мужчина быстро взбежал по лестнице и вошел в комнату без стука.

— Плохая леди стреляла в него, — сказал Тревис.

— Какая леди?

— Миссис Грисхем. Она живет возле Катлмен Банка.

— Ну, то история для книг.

Каких книг? Тревис не понимал.

Мужчина пересек комнату, подошел к креслу, положил руку на шею Уильяма Генри Парнелла и покачал головой.

— Ему не нужен доктор, малыш. Он мертв.

— Нет! Это неправда! — Тревис знал, что такое смерть. Его мама умерла. Если отец тоже умер, то его положат в землю и закопают. Он никогда не вернется назад!

— Он не умер, — сказал Тревис, — плохая леди стреляла в него, но...

— Не говори так, малыш! Ты наживешь себе неприятности, рассказывая неправду о таких важных людях, как миссис Грисхем. Влиятельные люди не разгуливают с пистолетами в руках, стреляя в людей.

— Но...

— Пойдем со мной. Я вызову полицию.

Люди в холле заволновались, услышав, что Уилл Парнелл застрелился, хотя Тревис знал, что это неправда. Папа не мог так сделать. Но они не стали его слушать. Они говорили: «Уйди, мальчик» или «Не дергай меня за рукав, малыш».

Пока Тревис ждал, сидя на стуле в углу, приехала полиция, а мужчина, который ее вызвал, ушел домой. Затем новый клерк за стойкой подошел и приказал Тревису выйти за дверь, добавив, что нельзя слоняться в холле и он должен идти домой. Тревис не знал, как он может пойти домой без отца, он даже не знал, что значит «слоняться».