Девушка Бандераса
Шрифт:
Михаил оживился и произнес:
— Пакет со страницами детективов? Очень даже может быть… Я как раз пустые обложки в углу видел…
— Да-а, чувствую я, пропали денежки, — грустно сказал Гадованюк.
— И где же ты их потерял? — недоверчиво поинтересовался Толик.
Спасенный потянулся, хрустнув суставами, снова зевнул во всю пасть и закончил:
— Слушайте, дайте чего-нибудь пожевать, а я постараюсь вспомнить, где мог их посеять…
На проспект Финкелей вышли Розочка и Василек. Важно катя перед собой коляску с Иосифом, они стали чинно прогуливаться туда-сюда, объезжая Симу, устроившуюся на своем
— Да говорю же вам, что я вместе с деньгами из машины выпрыгнул, — отмахивался от назойливых собеседников сытый Эдуард. — А когда бежал от похитителей, то просто-напросто прихватил пакет со жратвой. Да нет, никакие это были не деньги… А я почем знаю, куда деньги делись… Зачем тогда к груди прижимал? Да кто ж знал, как дело обернется… Мне эти соки и нарезки, можно сказать, жизнь спасли! И вообще, я пьяный был, что же вы от меня хотите…
— Вы что, Эдуард, не понимаете, вашу жену из-за этих денег из квартиры выгоняют, — подала голос я. — И вас, выходит, тоже.
— Да-а, нехорошо получилось, — призадумался Гадованюк.
— А откуда в погребе взялись советские детективы? — полюбопытствовала Алла.
Эдуард кинул оценивающий взгляд на сестру Макса и любезно пояснил:
— Да там три бочки этих книг стояло. Наверное, хозяевам они были особо не нужны, но и выкинуть рука не поднималась. Вот хозяева и сложили их в бочки и спустили в погреб, где макулатура не будет мешать. А чтобы совсем не задубеть, я выложил книгами полки на манер лежанки. А потом из пакета сырокопченые нарезки вытряхнул, придумал страничек надергать и как подушку под голову подложить… Опять пригодился пакетик-то…
Я пристроилась на свободное место между Янкой и Диной и наблюдала за Эдуардом. Пострадавший ну никак не выглядел страдающим. Он развалился на стуле и ковырял в зубе спичкой.
— Кстати, Эдик, ты запомнил, в каком именно месте ты совершил свой дерзкий прыжок из машины? — оборачиваясь к разомлевшему Гадованюку, спросил Толик.
Алкин друг сидел рядом с Галкиным Михаилом и о чем-то все время с ним переговаривался. То и дело сквозь тихий шепот слышались отдельные фразы: «Я думаю, можно попробовать…», «Да нет, ничего не выйдет, только время зря терять…»
— Да вы что, мужики, обалдели, что ли? — обиделся Эдуард. — Я в тот момент имя свое с трудом помнил, а вы говорите — место…
— Ну что ж, — задумчиво протянул Вадим. — Есть только один способ попробовать разыскать мешок с деньгами.
Любимый выдержал томительную паузу и, отвечая на вопрос, застывший в устремленных на него со всех сторон взглядах, закончил:
— Спросить про место побега у Гриши…
— Где выпрыгнул из машины? — хлопая близорукими глазами за толстыми стеклами очков, растерянно переспросил Григорий.
На наш требовательный стук он слегка приоткрыл дверь и боязливо высунул голову в образовавшуюся щелку. Но, как человек неглупый, быстро уяснил для себя, что репрессии за давешнее преступление ему не грозят, осмелел и даже вышел на крыльцо, стрельнув у Вадьки сигаретку.
Докурив и окончательно убедившись в миролюбивом настрое окружающих, в том числе и Гадованюка, уселся в свою старенькую «шестерку» и радушно пригласил желающих
Чем ближе мы подъезжали к месту, тем отчетливее я понимала, куда мы едем. Потому что Гриша, то и дело оборачиваясь на Толика, пояснял, что овраг тот он запомнил очень хорошо, мимо не проскочит… Приметный такой овраг, в форме лабораторной кюветы… Плита там еще бетонная и камни навалены. Ну это для наукообразного Григория овраг имеет форму кюветы, а я-то знала, что он больше всего напоминает тазик…
Так оно и вышло. Гриша прижался к обочине как раз в том месте, где водитель с белорусскими номерами вытянул нас с Янкой и малышами из западни, в которую мы по глупости угодили. Бетонная плита с раскиданными вокруг валунами тоже оказалась на месте. При свете дня выяснилось, что она выполняет функцию рекламного щита некой дизайнерской фирмы «Старленд», а валуны — выставленные на продажу элементы ландшафтного дизайна.
— О, точно, это здесь! — обрадовался Григорий, выбираясь из машины.
Я тоже вышла на свежий воздух и стала вспоминать, как все было. Вот наша машинка ласточкой слетела с шоссе, вот проскакала галопом по практически отвесному склону, вот каким-то чудом затормозила у бетонной плиты… Смешные потуги выбраться из оврага самостоятельно… Решительно настроенный кавказский мужчина, который в ходе спасательной операции едва не угробил меня, машину и детей… А потом поиски троса с вываливанием провианта из багажника… Провианта… А ведь мы тоже делали закупки в «Ашане»… И пакеты у нас тоже лежали в багажнике большие, крепкие, белые, с эмблемой-птичкой и красно-зеленой надписью «Ашан»… А что, если…
— Гриша! — что есть мочи заорала я. — Гриша! Во сколько Эдуард сиганул из машины?
Парень перестал разгребать руками траву на дне оврага, что, как в песне, была по пояс, удивленно поднял голову и, щурясь на солнце сквозь стекла очков, прокричал в ответ:
— Около половины двенадцатого ночи, а что?
Так, около половины двенадцатого… А мы ковырялись на этом же самом месте значительно позже… И вполне могли прихватить пакет Гадованюка вместе со своими мешками… Так, спокойно. Это еще не факт, а только гипотеза… Пока о своих предположениях никому говорить не буду, а вот если ничего не найдут, тогда и скажу…
Обратно, рассевшись по машинам, ехали теми же экипажами.
— Да заливает этот Эдуард, что вместе с деньгами выпрыгнул, — раздраженно говорил Михаил, поглядывая в окно. — Может, и денег-то никаких не было…
— Нет, были, Ксюшка сама видела… — заверил Гриша.
— А я знаю, где эти деньги могут быть… — небрежно заметила я.
И, наслаждаясь эффектом, помолчала, слушая, как мужчины наперебой выпытывают потайное место, а потом спокойно так сказала:
— Я уверена на девяносто девять процентов, что они вместе с мусором лежат в нашем сарае.