Девушка Бандераса
Шрифт:
Вадим критически оглядел меня, снаряженную для подземной экспедиции, и остался доволен.
— А ты штаны тоже сними, — вдруг подсказала Алла.
— Ага, точно! У тебя же голубенький купальник такой классный, тот, что ты на Старой Басманной улице покупала, — поддакнула Галка. — В нем тебе как раз лезть очень удобно будет… Ничто не помешает, за корешок не зацепится.
Издеваются. Хотя почему бы и нет? Купальник, допустим, мне жалко, а вот в трусах и в лифчике я отлично проползу по подземному ходу. Их хотя бы стирать не так тяжело… И я потребовала, чтобы зрители, столпившиеся у кустов, на минутку отвернулись. Сама зашла за кустики
Ползти было душно, страшно и неудобно. Самое смешное, что фонарь на голове мне не помогал, а скорее мешал. Он, конечно, давал слабое облачко света, но этот свет рассеивался по верхней части лаза, а на мою долю приходилась лишь внутренняя поверхность козырька. Бейсболка то и дело съезжала на нос, мои противные пальцы цеплялись за корни, которые мешали разгребать путь впереди, и я прокляла тот день и час, когда согласилась на эту авантюру. Почему я не взяла совок? Как бы он сейчас мне пригодился! Все мы крепки задним умом… Кстати, если я когда-нибудь отсюда выберусь, надо будет сообщить эту философскую мудрость Максу, пусть он включит ее в свой труд…
На меня напал приступ жуткой клаустрофобии, но я боялась себе в этом признаться. Как ополоумевшая жужелица, я пробиралась вперед, вперед и только вперед, стараясь думать о чем угодно, только не о том, где я сейчас нахожусь. Побывав в шкуре Гадованюка, я его зауважала и одновременно с тем возненавидела. Это же надо было нагромоздить такую кучу проблем, чтобы потом героически их решать!
И вот наконец в лицо мне повеяло уксусом и клубникой. И еще чем-то жутко знакомым и до безобразия вонючим. Я стала еще активнее работать руками и ногами, извиваясь всем телом, как червяк на солнышке. Обливаясь потом, ощутила вытянутой рукой пустоту и сделала последний рывок. Ура! Вот он, выход! Я сделала это! Я добралась!
Вывалившись из норы на бетонный пол погреба и пребольно ударившись коленками, я села на корточки, прислонилась спиной к стене и заплакала от радости. И, просидев так пару минут, поняла, какую глупость сделала, послушавшись Галку и раздевшись до трусов. В погребе было холодно. И не просто холодно, а ужасно холодно. Невыносимо холодно. Арктически. Фонарик высвечивал смутный рассеянный круг на противоположной стене, вдоль которой тянулись деревянные полки. Я отлепилась от стены, попыталась встать в полный рост и, не мешкая, открыть задраенный изнутри люк, чтобы как можно скорее оказаться в тепле, среди друзей и близких.
Но как только я рывком разогнула колени, подлый фонарик, наспех прикрепленный суетливой рукой Михаила, снова предательски отвалился от бейсболки. Освещая пол перед собой, он покатился в угол погреба и там замер. Я заранее нагнулась и двинулась за осветительным прибором. И скорее почувствовала, чем увидела что-то большое и опасное, что надвигается на меня в темноте. В неверном отблеске света я с ужасом различила хорошо мне знакомые синюшные ноги призрака покойной Люськи и полу халата, что почти задела меня по лицу. Тушканчиком скакнула я к источнику света и, схватив с пола фонарь, выставила его перед собой, как будто он мог защитить меня от неведомого врага.
Желтый луч выхватил из темноты деревянные полки. На средней полке, очень похожей на нары, одна к одной были вплотную разложены старые книги, образуя некое подобие матраса. В головах, как
— Виолетта Петровна, опомнитесь! Игра потеряла смысл. Все уже знают, что это вы!
И хотя голос мой звучал неуверенно и хрипло, филологиня, видимо, испугалась свалившегося на нее разоблачения и, не обронив ни звука, цапнула с полки пухлый пакет, выставила перед собой шампур и кинулась к разобранной кладке в стене. Я с визгом отпрыгнула в сторону, освобождая ей дорогу. Бабка, видимо, не рассчитывала на столь легкую победу, а была настроена на рукопашный бой, потому что, оказавшись у цели, растерянно повертела головой и вдруг, резким движением босой ноги выбила у меня из рук фонарь, которым я не прекращала освещать ее мечущуюся у стены фигуру.
Фонарь снова с грохотом стукнулся об пол. Я отвлеклась на него, а когда подняла и направила на источник шума, что доносился от дыры, то успела заметить лишь мелькнувшие и тут же скрывшиеся в дыре пятки. Сбоку от лаза, на внушительной куче земли и кирпичей, лежал сброшенный беглянкой леопардовый халат.
Нет, мне просто интересно, как бы вы поступили на моем месте? Неужели бы предпочли трястись в неглиже от холода, когда рядом с вами имеется хоть и грязная, но теплая вещь? То, что в этом халате некоторое время форсила сумасбродная филологиня, для меня в тот момент не имело ровным счетом никакого значения. От холода у меня не попадал зуб на зуб. Итак, я подняла с пола брошенную Виолеттой вещь, облачилась в нее и невольно поежилась — так мерзко благоухал мой трофей.
То и дело принюхиваясь к себе и приплясывая босыми ногами на ледяном полу, я потуже затянула поясок, нахлобучила на голову капюшон и полезла по полкам к крышке люка, как обезьяна по веткам пальмы. Эта крышка располагалась прямо по центру потолка, а в качестве запора находчивый Эдуард приспособил ржавый металлический лом. Он просунул его плашмя сквозь ручку так, что одна часть лома, та, что покороче, приходилась на потолок, а вторая, длинная, подпирала саму крышку.
Я подергала железный стержень за ближайший ко мне конец и поняла, что вытащить его из ручки будет не так-то просто. Забралась повыше и снова потянула лом на себя. Он даже не сдвинулся с места. Тогда я ухватилась за кусок железа обеими руками и что есть силы дернула на себя. Ржавый лом слегка подался в мою сторону, но до окончательной победы было далеко. Упираясь одной ногой в стену, второй — в верхнюю полку, я тянула и тянула изо всех сил…
Как я уже говорила, в погребе было темно, холодно и страшно. Где-то там, над моей головой, раздавались приглушенные голоса и звал меня по имени любимый. Я старательно кричала Вадьке в ответ и даже, отвечая, сорвала себе горло, но, чувствую, усилия мои пропали втуне. Коварный штырь, как я ни пыжилась, из ручки не шел. Тогда я решила взять препятствие измором. Уяснив для себя, что тянуть лом бесполезно, я стала его раскачивать и выкручивать. И потихоньку, полегоньку он поехал в сторону. Ритмично поворачивая железяку по часовой стрелке, я таки вывинтила распорку из ручки.