Девушка без Бонда
Шрифт:
– Бриллианты!.. Ох, любите вы все подманивать девушек на бриллианты!.. А еще чаще – на разговоры о бриллиантах!
– Вы все – это кто?
– Вы все – это богатые мужчины! Или те, кто хочет ими казаться. Вы думаете, что ваши деньги открывают вам все двери? И распахивают все сердца?
– А разве это не так? – мягко осведомился Зет, по-кошачьи заглядывая в Танины глаза и невзначай касаясь ее колена.
– Не знаю, с кем раньше ты имел дело, но со мной такие самолеты не летают! – Таня намеренно употребила жаргонизм, чтобы
Просто девушкой, а не загоняемой в угол добычей.
Последние километры они все ехали в гору, да и характер движения изменился: уже не сновали рядом шустрые мотоциклы и скутеры, не пытались лихо соперничать с «БМВ» двадцатилетней давности таратайки. Стало меньше шума, меньше машин, да и те скорей походили на лимузины, а не на жестяные кибитки: «Мерседесы», «Пежо-607», «Лексусы». Поменялся и городской пейзаж: невыразительные пяти– и четырехэтажки из серых панелей сменились двухэтажными разноцветными виллами с небольшими садиками, с пальмами, выглядывающими из-за заборов, с тихим шелестом поливальных устройств. «Не иначе местная, афинская Рублевка», – усмешливо подумала Таня.
А вот и приехали.
Подле одной из вилл Зет остановился. Нажал кнопку пульта. Ворота распахнулись.
Машина въехала на мощеную дорожку и скользнула вниз, в гараж.
Мужчина выскочил из авто и галантно отворил перед Таней дверцу.
В гараже оказалось прохладно и полутемно. Таня оперлась на руку Зета и вышла.
Возле автомобиля их уже поджидал маленький вьетнамец в сюртуке. Он угодливо изогнулся в полупоклоне.
– Эта девушка будет моей гостьей, – медленно и раздельно произнес Зет по-английски, обращаясь к вьетнамцу. – Отведи ее в красную гостевую. Багажа у нее нет.
И повернулся к Татьяне, с почтением вопрошая (опять игра – теперь перед собственным слугой!):
– Вам хватит часа, чтобы привести себя в порядок перед обедом?
«Чтобы привести себя в полный порядок, мне не хватит и дня, – мелькнуло у Тани. – Мне нужна маникюрша, парикмахер и косметолог. Мои кремы, моя косметика. А также мой гардероб… Но выбирать не приходится».
И – что оставалось делать! – она согласно кивнула.
Зет остался внизу, а Татьяна вместе с вьетнамцем поднялась на лифте на второй этаж. Она успела заметить, что гараж рассчитан на три машины и, кроме спортивного «БМВ», в нем помещались «Рейнджровер» и представительский «Мерседес». И еще в углу было что-то вроде мастерской: верстак, развешанные по стенам инструменты.
Второй этаж производил впечатление нежилого. Несколько дверей в комнаты, которые, как показалось Тане, открывались нечасто. Вьетнамец распахнул одну из них.
– Располагайтесь, – проговорил он на корявом английском. – Меня зовут Нгуен. Если я вам нужен, можете звонить эта кнопка.
Нгуен поклонился и ушел. Татьяна устало поставила голову горгоны, по-прежнему завернутую в газету, на комод. Не было сил ни разбираться с ней, ни даже о ней думать. Обследовать комнату и обозревать
Девушка присела на кровать, потом прилегла, а затем неожиданно задремала. А пробудилась от осторожного стука в дверь.
– Войдите! – крикнула она спросонок почему-то по-французски.
На пороге возник Нгуен.
– Дорогая госпожа… – пролепетал он. – Вы задерживать… Хозяин ждать…
Таня выпрыгнула из постели.
– Пусть подождет еще пять минут, ладно?
Вьетнамец поклонился и вышел.
«Раз косметолога под рукою нет, придется довольствоваться малым…» – весело подумала Татьяна. Она расчесалась и смыла к черту поплывший утренний макияж. Впрочем, даже совсем не накрашенной, она все равно была хороша – и отлично сознавала это. Ей всегда были к лицу приключения.
Зет ждал ее в большом патио. Стол был накрыт на двоих. Крахмальная скатерть чуть подрагивала от ветра. С террасы открывался захватывающий дух вид на Афины: переплетенье улиц и серых домов, а над ними – царящий на высоком холме Парфенон.
– Прошу, – Зет помог Тане усесться, приземлился сам и подал знак Нгуену. Когда вьетнамец исчез, он доверительно наклонился к девушке: – Если б вы знали, скольких трудов мне стоило научить его готовить европейскую пищу, не говоря о традиционной греческой…
– Ну так сменили бы его, – легкомысленно сказала Таня.
– О, нет, надежная прислуга нынче редкость. Что выпьете на аперитив? Узы? Коньяку? Джина?
– Давайте узы.
После сегодняшних событий ей требовалось снять стресс.
Явился вьетнамец с блюдом, накрытым крышкой. Разложил по тарелкам традиционный греческий салат: помидоры, оливки, брынза, лук.
– Ваше здоровье, – они подняли бокалы.
Нгуен ушел. Татьяна отведала салат. Похоже, вьетнамец так и не научился готовить европейскую пищу. Во всяком случае, у нее самой, когда она хозяйничала на французской яхте, греческий салат получался вкуснее.
Зет вдруг задумчиво протянул:
– Интересно, стоило оно того? Нет, я думаю, в любом случае не стоило…
– О чем вы?
– Я об ожерелье с бриллиантовыми подвесками, которое похитили сегодня на аукционе.
Салат, и без того невкусный, вмиг показался ей горьким.
– Все-таки трое погибших, – словно повествуя о чем-то совсем постороннем, размеренно продолжал Зет. – Один охранник, один налетчик, француз, и еще бабулька, которая совсем ни при чем и просто подвернулась под руку. Еще трое раненых. Плюс одиннадцать человек, отравившихся газом… Об этом кричат все радиостанции… И все телеканалы…
Губы у Татьяны запрыгали.
– Поверь мне… – пробормотала она. – Я никого не убивала… И не стреляла… Меня просто подставили…
– Хорошая отмазка, – почти одобрительно молвил Зет. В его голосе слышалась издевка. – Особенно когда ты будешь рассказывать это в нашей полиции.
– Я… – пролепетала Таня, – я просто должна была подать сигнал…
– Сигнал – к чему? – ярко-зеленые глаза Зета вперились в нее.
– К… к ограблению… – пробормотала Таня. – Но они не должны были стрелять! – выкрикнула она. – И не должны были красть никакое ожерелье! Только мелкие раритеты!