Девушка для Данте
Шрифт:
Я, несомненно, смотрю на Аполлона, бога солнца. Вероятно, с открытым ртом, что заставляет меня осознать, какой идиоткой я выгляжу. Собственно, олицетворением американца в глазах иностранцев.
— Прошу прощения, — быстро говорю я, пытаясь успокоить моё бешено бьющееся сердце. — Я врезалась в тебя?
— Совсем немного, — вежливо отвечает Аполлон, пожав плечами. Даже сквозь ткань рубашки я могу видеть его сильные бицепсы. Святые обезьянки!
— Как кто-либо может врезаться в кого-то совсем немного? — спрашиваю я с нервной улыбкой, вставая на колени, чтобы собрать свои
«Пожалуйста, не дай ему почувствовать мой запах сейчас», — молча молюсь я любому богу, который меня услышит. «Уверена, что в данный момент путешествия я, вероятно, пахну как грязная подстилка хомячка».
Он опускается рядом со мной и помогает собирать содержимое моей упавшей сумки. Он пахнет как солнце. И дождь. И всё самое прекрасное, о чём я могу подумать. Я стараюсь не сжиматься, когда его пальцы подхватывают тампон и закидывают его обратно в мою сумку. Он даже не вздрагивает, а просто небрежно продолжает собирать мои вещи, будто всю жизнь имел дело со средствами женской гигиены.
— О, это довольно легко, — отвечает он. В его речи присутствует экзотический акцент, который я пока не могу идентифицировать. — По крайней мере, когда ты не смотришь, куда идёшь.
Я вскидываю голову, и он смеётся.
— Я шучу, — уверяет он, протягивая мне руку. Даже его рука изящна. Я сглатываю, когда его пальцы обвиваются вокруг моих. — Ты можешь врезаться в меня в любое время, когда захочешь.
— Спасибо, я думаю, — бормочу я.
— Я — Данте, — говорит он мне. Его глаза по-прежнему мерцают.
— Я — Риз, — со вздохом отвечаю я, уже ожидая его реакции. — Да, я знаю, что это мальчишеское имя.
— Ты не мальчик, — замечает Данте. — Скорее всего, не мальчик.
Были ли это нотки восхищения в его голосе? Наверняка нет. Я выгляжу, как потрёпанный Ши Тцу (Прим. пер.: одна из пород собак, отличающихся длинной шерстью).
— Нет, я не мальчик, — соглашаюсь я. — Я просто не уверена, знает ли об этом мой папа.
Я смотрю за спину Данте и понимаю, что он один. Он, должен быть, моего возраста, поэтому в таких обстоятельствах это немного необычно. Мои родители отправляли меня в полёт через океан как «несовершеннолетнего без сопровождения» на протяжении многих лет, но остальные родители обычно немного щепетильны в этом отношении.
— Уверен, этот факт не ускользнул от него, — усмехнувшись, говорит Данте.
Почему его глаза так сверкают? Я всегда предпочитала кареглазых. Но этот парень, безусловно, заставляет меня переосмыслить эту позицию.
— Это спорно, — вздыхаю я. Понимая, что мы мешаем плотному движению, как дамба на реке, я улыбаюсь. — Большое спасибо за помощь в сборе моих вещей. Счастливого пути!
Я поворачиваюсь на пятках и быстро шагаю, надеюсь, в другом направлении. Подтягивая мою тяжёлую сумку на плече, я борюсь с желанием обернуться и посмотреть на него. Что-то в нём меня почти завораживает.
Но я не смотрю. Я продолжаю идти, переставляя ноги. Когда я добираюсь до движущейся дорожки, то ступаю на неё и фокусирую взгляд на предметах впереди себя.
Не оглядывайся.
Не оглядывайся.
Не оглядывайся.
Вопреки
***
— Прости, Риз?
Даже прежде, чем открыть глаза, я уже знаю, что этот сексуальный акцент принадлежит Аполлону. Я чувствую волну жара от него даже с закрытыми глазами. Лишь надеюсь, что я не пускала слюни во сне.
— Да? — беззаботно спрашиваю я, открывая глаза. Я стараюсь осторожно пригладить волосы. Мне кажется, я выгляжу как Чубакка из «Звёздных войн».
Данте протягивает мне мой мобильник, который, по-видимому, упал с моих коленей, пока я спала.
— Ты летишь в Лондон? — усмехается он. — Сейчас начинается посадка в первый класс. Просто подумал, что ты должна знать.
Я спала три часа? В шумном аэропорте? Должно быть, я очень устала.
— Спасибо, — быстро отвечаю я, в спешке собирая вещи. — Я не планировала спать. Я не путешествую первым классом, но, вероятно, проспала бы всю посадку. Спасибо, что разбудил меня.
Поднимаясь с сидения, я не могу не разглядывать его. Нелегко привыкнуть к его сексуальной внешности. Он уверенный, красивый и небрежный, — вот она, формула разрушительной силы. Нет ни единого шанса, что он не знает об этом. Он выглядит утончённым и элегантным без малейших усилий с его стороны.
— Ну, теперь ты проснулась, и это самое важное. Хорошего полёта, Риз, — снова улыбается Данте, прежде чем присоединиться к группе людей, которые, видимо, ожидают его. Наверное, я ошиблась ранее. В конце концов, он не летит в одиночку. Люди смыкают узкий круг вокруг него, и они проходят на борт вместе с другими пассажирами первого класса.
Он в моём самолёте.
Сглотнув, я встаю в очередь с остальными пассажирами, ожидающими посадку.
Наблюдая за проходящими мимо богатыми, одетыми с иголочки пассажирами, я чувствую себя деревенщиной в мятой одёжке. Хоть я и летаю каждое лето в Лондон, чтобы навестить отца, оставшуюся часть года я провожу в провинциальной Америке. И внезапно я буквально чувствую у себя над головой мигающий неоновый знак, провозглашающий этот факт. Моя одежда, которую ещё утром я считала идеальной для путешествия, сейчас кажется какой-то самоделкой, сшитой в соседском сарае.
Вполне разумно, что Аполлон летит первым классом. Он пахнет как прекрасное солнце на лесной поляне. О, чёрт возьми! Что со мной не так? Откуда такие мысли? Я думаю так же банально, как составители рекламных роликов об эректильной дисфункции.
Мысленно закатив глаза по поводу своей абсурдности, я протягиваю билет чересчур накрашенной стюардессе, которая ожидает его. Она смотрит на него, затем на меня, прежде чем проштамповать мой паспорт и вернуть его мне.
— Хорошего пути, мисс Эллис, — говорит она, прежде чем обратить своё внимание на следующего пассажира.