Девушка из Палас-Сити
Шрифт:
Рейсин рыдала в голос, а потом тихо плакала, шмыгая носом и всхлипывая. Тоби потерял терпение и пересадил ее на стул рядом с кроватью. Как она могла обмануться? Любая дура увидела бы, к чему он клонит. Слишком он хорош, чтобы нагружать тележки в их лавчонке. Не бывает бродяг с такой внешностью и с такой головой на плечах. А очки в золотой оправе? Какой надо быть дурой, чтобы клюнуть на его глупые байки? Да еще броситься к такому мужчине на шею и чуть ли не умолять заняться с ней
Тоби морщился, ожидая, когда же она уймется. Наконец Рейсин успокоилась.
– Ты никогда так много не плакала. Похоже, сильно любишь этого парня?
– Нет.
– Нет?
– Больше не люблю.
– Чего же тогда ревешь? Действительно, чего?
– Чокнутая, потому и реву. Я чокнутая, и мне стыдно.
Тоби почесал подбородок.
– Ты же не могла знать, что ему нужно. Почему тебе стыдно?
Она это сказала? Рейсин чуть не прикусила язык.
– П-потому что он в-воспользовался мной, – пояснила она.
– Как? – встревожился Тоби.
Она поняла, о чем он подумал. Нет, честь она сохранила, хотя была очень не прочь ее потерять. Рейсин покраснела от воспоминаний и на миг вернулась в прежнее блаженное состояние. Дит, его руки, губы, обнаженная кожа, упругие мускулы. Ее собственное тело, нежное, напряженное и страстное. Он хотел ее! По крайней мере это не было ложью. Он не притворялся! И все же сумел вовремя остановиться. Если уж нам захотелось близости, моя дорогая, сделаем все законным порядком. Она зажала руками уши, чтобы не слышать его слов, пытаясь заглушить звучавший внутри ее голос.
– Послушай, девочка. Посмотри на меня и послушай.
Рейсин с усилием опустила руки на колени и взглянула на отца, но сразу пожалела об этом. Сочувствие отнюдь не красило это угловатое лицо с бакенбардами.
– Это еще не конец света. К тому же я уверен, что ты ему не безразлична. Непонятно только, зачем он тебя обманывал.
Рейсин была благодарна отцу за то, что он переключился на другую тему.
– Это как раз понятно. Ради Дженкса. Он думал, что сможет повлиять на мои показания, хотел оправдать своего брата.
– Твои показания? – фыркнул Тоби. – Да тебя же там не было!
Рейсин прикусила губу.
– Я была за дверью в кладовой и все слышала. Когда Дженкс выстрелил в тебя, я просто…
– Дженкс? – Тоби сверкнул на нее глазами. – С чего ты взяла? Дженкс не стрелял в меня, девочка.
– Что? – Она не верила своим ушам. – Но я же слышала, па. Я слышала, как ты назвал его никчемным бродягой. Потом Лонни – я уверена, это был Лонни, – крикнул: «Дженкс, не надо!» – и раздался выстрел.
Тоби
– Э, да, выстрел раздался, но только стрелял не Дженкс.
– Но Лонни крикнул…
– Крикнул, черт бы его побрал, потому как Дженкс встал между нами! Подумать только, парнишка спас мне жизнь! Оттолкнул меня, а сам полез прямо под пистолет.
У Рейсин от изумления отвисла челюсть – она представила пистолет в руке Лонни, его палец нажимает на курок, Дженкс отталкивает ее отца в сторону, пуля задевает голову Тоби, и девушка врывается в двери.
– О Боже. О Боже, что я натворила!
Рейсин все еще туго соображала, что к чему. Все смешалось: Дженкс, Тоби, Лонни, Питтманы, Тим. И Дит. О Дит. Брат человека, который не стрелял в ее отца. Пытался ограбить, но не допустил убийства. Спас ее отца, рискуя собственной жизнью.
– Рейси? Малыш? С тобой все в порядке, детка?
Тоби встал с кровати и, нагнувшись над стулом, дотронулся до ее щеки. Она уставилась в его встревоженные глаза и дрожащим от ужаса голосом сообщила:
– О папа! Я же сказала Тиму, что это был Дженкс.
Тоби выпрямился, гневно нахмурившись.
– Кто такой Тим?
– Тим Хоторн, следователь из окружной прокуратуры.
– Окружная прокуратура! – вскричал отец. Он решил, что она лишилась рассудка. – Зачем ты это сделала? Он наверняка тебе не поверил, так? Тебя же там не было!
– Но я там была! Я слышала…
– Ты слышала, но не видела! – взревел Тоби. – Боже милостивый, ты солгала следователю! Ты солгала ему, а в его лице закону!
Дитон Спунер был братом человека, который не стрелял в ее отца.
Рейсин закрыла рот рукой. Дит лгал, чтобы помочь Дженксу. Она лгала, чтобы увидеть Дженкса наказанным. Кто из них сумасшедший? Слезы снова полились ручьем, слезы стыда и раскаяния, слезы потери.
– О-о-о, опять захлюпала! – проворчал Тоби, возвращаясь в постель.
Рейсин попыталась взять себя в руки – отерла слезы и выпрямилась.
– Я такая дура!
– Точно. Но думаю, это не навсегда. Временное одурение, вот что у тебя такое. Со всяким может случиться.
Это ее немного утешило.
– Я… я все расскажу Тиму. Он с минуты на минуту явится.
– Я считаю, тебе непременно следует это сделать.
– А как же с Дитом? – жалобно спросила она.
– Сначала мы все должны прояснить в этом деле, не так ли?
Мы. Храни его Господь. За то, что он не оставил ее.
– Это я должна кое-что прояснить, папа. И я сделаю это.
Тоби улыбнулся.
– Само собой. Ты у меня храбрая девочка.