Девушка из Стамбула
Шрифт:
– А музыку кто сочинил? – спросила Загида.
– Поэт сам.
– В этих стихах слышится мощь, присущая самому народу.
Прочитав стихи несколько раз, Загида запомнила их.
– Никому не говорите, что я учила стихи, – попросила она. – Пусть для других это будет сюрпризом.
Дошла очередь и до Мазита Гафури. Внизу послышались шаги. Отец, вернувшись с моря, поднимался к ним. Увидев дочерей среди книг, разбросанных на ковре,
– Как, вы всё ещё с книгами возитесь? Уже обедать пора.
– Бей-атам, я открыла для себя целый мир! Послушай стихи, которые я выучила.
И она прочла ему стихи Сагита Рамеева «Я».
– Машалла, машалла! – одобрил инженер. – А ты понимаешь, о чём они?
– Понимаю. И откуда у этого поэта столько гордости?
– Это гордость народа, который вот уже четыре столетия не склонил голову перед русскими. Всё оттого, что верит в свою силу.
Спустившись в столовую, Загида не переставала с восторгом говорить о стихах.
– Что, если сегодня остаться дома? – сказала она Хадиче-ханум. – Чего мы там не видели, в Стамбуле? – Всё те же мосты, те же улицы, всё те же крики армянских и итальянских зазывал. Гораздо интереснее посидеть дома с книгами.
– В жизни во всём нужна мера, – наставительно сказала Хадича-ханум. – Брать надо от всего понемногу. Стихами вы уже позанимались. Теперь пора подумать о прозе жизни. Если не выкупить платье сегодня, завтра в гостях будешь чувствовать себя неловко. Поезжайте с Сююм и доведите дело до конца.
– Я тоже хочу поехать с сёстрами, – сказала Гульчачак.
– Что тебе там делать? Останешься дома за старшую. Если придут гости, кто напоит их чаем? Я, что-ли? В доме три дочери, прилично ли это будет?
Гульчачак уговорили остаться.
– Если платье не готово, подождите, пока доделают. Или, если это возможно, пусть завтра доставят заказ сами – ровно к десяти утра. Тогда же и рассчитаемся. Собирайтесь.
Провожая девочек, Хадича-ханум напомнила Загиде:
– Непременно навести мать. Может, съездите к ней после примерки, пока платье дошивать будут?
Загида побледнела и проговорила упавшим голосом:
– Как мне ехать туда после вчерашнего вечера, после книг? Для меня тот дом как могила. Уже ничто не связывает с ним.
– Возможно, могила, да только для матери. Ты должна найти к ней подход. Для твоего же будущего. Как бы тяжело тебе ни было. Это – твой долг. Думаю, присутствие Сююм облегчит задачу, несколько смягчит разговор. Говори с матерью бережно, ведь она –
Загида шла, размышляя над словами мачехи. Сююм видела, как изменилось настроение сестры.
– Ты почему боишься матери? – спросила она.
– Ты не поймёшь, золотце, ведь ты ещё ребёнок.
– Клянусь, я всё пойму!
– Я любила её, а теперь чувство погасло. Меня, совсем ещё маленькую, она оставила без отца, сделала сиротой. Она внушала мне неуважение к отцу, обманывала. Я сама разыскала свою семью. Ей это не понравится. Она захочет разлучить нас. А я полюбила всех – отца, вас, вашу маму, доктора… Всех, всех!.. Как же я могу расстаться с вами?
– Мы тоже любим тебя, апа! – воскликнула Сююм. – Не надо туда возвращаться, вместе жить будем.
Они поднялись на пароход. Загида снова заговорила о стихах, желая ещё побыть в мире прекрасного, не думать о неприятностях.
С примеркой получилось удачно. Обещали часа через три-четыре платье закончить. Теперь надо было идти к матери.
– Сююм, если мать попытается удержать меня, скажи, что возвращаться без меня тебе страшно, ладно? А если не отпустит, одна доберёшься?
– Конечно, только без тебя я не хочу. Тогда останусь с тобой.
Загида засмеялась.
Они постучали в дверь, им никто не открыл. Тогда Загида достала свой ключ. Дома никого не было. «Понятно, мать, как всегда, шатается по чужим домам», – недобро подумала она. Сююм с интересом озиралась по сторонам. Обошла плохо обставленные комнаты.
– Зимой здесь, наверное, холодно, апам? – спросила она.
В квартире было неуютно. Отовсюду тянуло холодом бедного нежилого обиталища. Загида была рада, что матери нет. Она быстро набросала записку: «Была, тебя не застала, скоро приеду ещё. Я здорова». Девушка торопилась, боясь, как бы не вернулась Малахат-ханум. Даже не угостила сестрёнку. Сююм предложила поехать на трамвае в слободу Баязит к Камал-бею, земляку отца.
Их приняли ласково, усадили за большой стол с самоваром.
– Это наша Загида-апа, – сказала Сююм.
– Машалла, – воскликнула хозяйка Зарифа-ханум, – какая большая! Ты очень похожа на отца, да поможет тебе Аллах!
– Ты уже сдала экзамены на аттестат зрелости? – поинтересовался Камал-бей. – Если надумала поступать в университет, там у меня одноклассник служит.
Сююм сказала, обратившись к этому бородатому, рано постаревшему человеку:
Конец ознакомительного фрагмента.