Девушка, которая взрывала воздушные замки (Luftslottet som sprangdes)

Ларссон Стиг

– А прослушивать редакцию мы по-прежнему не можем?

– Нет, – вступил в разговор Юнас Сандберг. – В редакции постоянно кто-нибудь находится. Это тоже примечательно.

– Хм?

– С того дня, как мы побывали в квартире у Блумквиста, в редакции все время кто-то есть. Блумквист там днюет и ночует, в его кабинете постоянно горит свет. Если не он, то Кортес, или Малин Эрикссон, или этот гомик… э-э, Кристер Мальм.

Клинтон провел рукой по подбородку и ненадолго задумался.

– Ладно. Выводы?

Георг Нюстрём немного поколебался.

– Ну…

за неимением лучшего, я предположил бы, что они разыгрывают для нас спектакль.

Клинтон почувствовал, как волосы на голове шевельнулись.

– Почему мы не заметили этого раньше?

– Мы слушали то, что говорится, а не то, что не говорится. Мы радовались, замечая их растерянность или читая их электронную почту. Блумквист понимает, что кто-то похитил отчет о Саландер девяносто первого года и у него, и у сестры. Но что же ему, черт побери, делать?

– Они не заявляли в полицию о нападении?

Нюстрём помотал головой.

– Джаннини присутствует на допросах Саландер. Она любезна, но не говорит ничего существенного. А Саландер просто молчит.

– Но это ведь нам на руку. Чем меньше она открывает рот, тем лучше. Что говорит Фасте?

– Я встречался с ним два часа назад. Он как раз получил эти показания Саландер.

Он показал на лежавшую на коленях у Клинтона копию.

– Экстрём в растерянности. Хорошо, что Саландер не слишком одарена литературно. Для несведущего человека эта автобиография – чистый бред сумасшедшего с вымышленными заговорами и элементами порнографии. Но она бьет очень близко к цели. Абсолютно точно рассказывает, как ее заперли в клинику Святого Стефана, утверждает, что Залаченко работал на СЭПО и тому подобное. Она упоминает, что речь, как ей кажется, идет о некой секте внутри СЭПО, то есть фактически подозревает существование чего-то вроде «Секции». В целом она дает очень точное описание. Но оно, как я уже сказал, не вызывает доверия. Экстрём растерян, поскольку похоже, что Джаннини собирается положить это в основу защиты в суде.

– Дьявол! – воскликнул Клинтон.

Он опустил голову и несколько минут напряженно думал. Под конец он поднял взгляд.

– Юнас, поезжай вечером в Моргонгову и проверь, что там делается. Если они печатают «Миллениум», мне нужна копия.

– Я возьму с собой Фалуна.

– Отлично. Георг, я хочу, чтобы ты во второй половине дня пошел к Экстрёму и прощупал его. До сих пор все шло как по маслу, но отмахнуться от этих ваших соображений я не могу.

– О’кей.

Клинтон опять немного помолчал.

– Лучше бы суда вообще не было… – сказал он под конец.

Он поднял взгляд и посмотрел Нюстрёму в глаза. Тот кивнул. Они понимали друг друга без слов.

– Нюстрём, проверь, какие имеются возможности.

*

Юнас Сандберг и слесарь по замкам Ларе Фаульссон, больше известный как Фалун, припарковались неподалеку от железной дороги и двинулись пешком через местечко Моргонгова. Было девять часов вечера, и еще недостаточно стемнело, чтобы предпринимать какие-либо

действия, но им хотелось разведать обстановку и составить себе общую картину.

– Если у них стоит сигнализация, я туда соваться не хочу, – сказал Фалун.

Сандберг кивнул.

– Тогда лучше пройтись по окнам. Если у них что-нибудь лежит, ты швырнешь в стекло камнем, схватишь то, что тебе надо, и бросишься наутек.

– Хорошо, – ответил Сандберг.

– Если тебе нужен только экземпляр журнала, мы можем заглянуть в мусорные контейнеры позади здания. Там наверняка будет брак, пробная печать или что-нибудь в этом роде.

Типография располагалась в кирпичном здании. Они приближались к ней с юга, по другой стороне улицы. Сандберг уже собирался пересечь улицу, но Фалун схватил его за локоть.

– Продолжай идти прямо, – сказал он.

– Почему?

– Продолжай идти прямо, как будто мы просто совершаем вечернюю прогулку.

Они миновали типографию и обошли вокруг квартала.

– В чем дело? – спросил Сандберг.

– Надо смотреть глазами. У них там не просто сигнализация. Рядом со зданием стояла машина.

– Ты думаешь, там кто-нибудь есть?

– Это машина из «Милтон секьюрити». Типография, блин, надежно охраняется.

*

– «Милтон секьюрити»! – воскликнул Фредрик Клинтон. У него внутри все оборвалось.

– Если бы не Фалун, я угодил бы прямо к ним в руки, – сказал Юнас Сандберг.

– Там готовится какая-то чертовщина, – произнес Георг Нюстрём. – Маленькой типографии в провинции совершенно незачем нанимать для постоянного наблюдения «Милтон секьюрити».

Клинтон вздохнул. Его рот превратился в узкую полоску. Было уже одиннадцать часов вечера, и ему требовался отдых.

– Следовательно, «Миллениум» что-то затевает, – сделал очевидный вывод Сандберг.

– Это я уже понял, – ответил Клинтон. – Ладно. Давайте проанализируем ситуацию. Каков самый худший сценарий? Что им может быть известно?

Он вопросительно посмотрел на Нюстрёма.

– Вероятно, отчет о Саландер девяносто первого года, – сказал тот. – После того как мы выкрали копии, они усилили меры безопасности. Должно быть, догадались, что за ними следят. В худшем случае у них сохранилась еще одна копия отчета.

– Но Блумквист же места себе не находил из-за того, что лишился отчета.

– Я знаю. Но нас вполне могли надуть. Такую возможность исключать нельзя.

Клинтон кивнул.

– Будем исходить из этого. Сандберг?

– Нам ведь известно, как будет защищаться Саландер. Она расскажет правду, такой, как она ей представляется. Я еще раз прочел ее так называемую автобиографию. Она, в общем-то, играет нам на руку. Там содержатся настолько грубые обвинения в изнасиловании и правонарушениях, что это покажется просто пустой болтовней мифоманки.

Нюстрём кивнул.

– Кроме того, она не сможет абсолютно ничего доказать. Экстрём обернет этот рассказ против нее и объявит ее свидетельства недостоверными.