Девушка на качелях
Шрифт:
– Агния, если я тебя чем-то обидел… – настойчиво повторил Григорий.
– Ты меня ничем не обидел! – с досадой перебила она. – Просто… к чему все это? Встречи, расставания… Так или иначе все закончится плохо!
– Ну и что? – сказал Григорий, подойдя к качелям уже вплотную. – Что теперь, не жить, что ли? Ты еще вспомни, что мы все умрем… Да, мы все умрем, рано или поздно, это я тебе как доктор говорю! А через сто тысяч лет, ученые обещают, Солнце погаснет… и что теперь?
Григорий протянул к Агнии руки, поднял с качелей.
– О чем это вы? Чем ты ее мог обидеть? Э… э… что такое?! – между Григорием и Агнией втиснулся Эдуард Орехов.
– Орехов, не мешай! – мгновенно взбеленился Григорий, попытался оттолкнуть Эдуарда плечом.
– Ай… – Агния едва удержалась на ногах.
– Я все понял! Вот ты с кем связалась, оказывается! – с холодной яростью произнес Эдуард. – «Гриша, Гриша…» – передразнил он. – Я так и знал, что тут дело нечисто!
– Эдик, я тебе ничего не обещала…
– Лапы от нее свои убери, Орехов!
– Ты пожалеешь, что ты с ним связалась… Харитонов, ты…
Эдуард отпустил Агнию.
Замахнулся… Он ударил первым. Сам удар Агния не заметила – все произошло слишком быстро, она увидела только, как голова у Григория дернулась, тоненькая струйка крови брызнула у него из носа…
– Нет! – закричала Агния, невольно отступая. Ей хватило ума держаться подальше от мужских кулаков. – Что вы делаете, ненормальные… Остановитесь!
Григорий тоже замахнулся, но удар прошел по скользящей – Орехов успел увернуться. И еще раз Эдуард ударил Григория. Было бы глупо рассчитывать на то, что в этой драке возьмет верх Григорий. Грош цена была бы Орехову как милиционеру… Приземистый, тяжелый, Орехов дрался профессионально и ловко. Он уходил от ударов, а сам бил целенаправленно и методично.
– Орехов! Гриша! Орехов, не смей! – закричала Агния, едва не плача. – Эдик, прекрати!
Григорий не уступал – он продолжал нападать на Орехова. Смотреть на драку было невыносимо, сам вид крови – такой алой, такой яркой – привел Агнию в ужас. Наверное, Орехов, как профессиональный милиционер, мог одним ударом сбить Григория с ног, но ему доставляло удовольствие бить, бить…
– Орехов, скотина… – Она заплакала в голос, растерянно оглядываясь – найти что-то, чем можно стукнуть Орехова сзади, обездвижить его…
– Она не твоя, не твоя, не твоя! – с мрачным торжеством твердил Эдуард, нанося удары. – Будешь знать… И Марина была не твоя, а моя! Это я был с ней! Меня она любила!
Григорий пропустил один удар, схватился за бок – боль, растерянность, изумление, сменяя друг друга, отразились на его лице.
– Что, съел? – насмешливо произнес Орехов. – Марина – любила – меня, – отчетливо повторил он и картинно, медленно, расчетливо, словно в кино, занес руку для последнего удара.
– Орехов, я выйду за тебя замуж, – быстро произнесла Агния.
– Что? – вырвалось у Эдуарда –
Этим мгновением Григорий и воспользовался – он, качнувшись, с размаху ударил головой Эдуарда в лицо.
Агния видела, как Орехов дрогнул, и глаза у него закатились под лоб. Раз – и он медленно повалился назад, на пыльную апрельскую землю с пробивавшейся бледно-зеленой травкой. Сзади, в кустах сирени, оглушительно кричали потревоженные, взбудораженные воробьи.
Григорий, оседлав Орехова, уже дубасил его кулаками по лицу – оно моталось в разные стороны, брызги крови таяли на земле.
– Нет! – Агния вцепилась Григорию в плечо, потянула его назад. – Не надо… Не надо, пожалуйста!
Григорий неохотно отступил, сквозь зубы, вместе с кровью, выплевывая:
– Скотина… Так это ты был с Мариной? Ты?! И молчал, и молчал ведь, гад…
– А что бы это изменило? – умоляюще произнесла Агния. – Гриша, успокойся!
– Ты этого любишь, да? Ты за этого замуж собралась?.. – он ткнул рукой в сторону Эдуарда, лежавшего на земле. В этот момент Эдуард Орехов зашевелился и с коротким стоном сел. Схватился за голову.
– Нет! – крикнула Агния Григорию в лицо.
– Нет?..
– Нет! Я соврала! Господи, господи, надо же было как-то вас остановить…
– Ну ты даешь… – шепотом, ошеломленно, произнес Григорий. Все лицо у него было в кровоподтеках, один глаз заплыл.
– Нет?.. – хриплым эхом отозвался сзади Орехов.
– Нет же, нет! Эдик, я еще с ума не сошла, чтобы за тебя замуж идти… – раздраженно отозвалась Агния и потянула Григория за рукав. – Пойдем. Пойдем отсюда. Как глупо… Детский сад какой-то… Эти мужчины… Вроде взрослые люди, а такие дураки!
Она чуть не силой потащила Григория к его подъезду. На миг, перед входной дверью, оглянулась: Эдуард Орехов стоял, держась за качели, и смотрел ей вслед. Взгляд его ничего не выражал, словно он уставился в пустоту…
Дома у Григория Агния попыталась помочь ему, но тот сделал все сам – смыл с себя грязь, обработал те места, на которых была содрана кожа, каким-то спреем, на ушибы и кровоподтеки нанес мазь.
– Больно? – содрогаясь и морщась, Агния наблюдала за всеми его манипуляциями.
– Грелку со льдом принеси, пожалуйста, из морозилки… Спасибо. – Григорий приложил грелку ко лбу, произнес с коротким смешком: – Хорошо я головой поработал… Ничего, она у меня крепкая. Внутри – кость!
– Ты еще шутить! – взвилась Агния. – Я такого ужаса еще никогда не видела… Тебе надо в больницу, срочно!
– Зачем? Я сам врач. У меня впереди два дня выходных – отлежусь. Буду потом как огурчик.
– А вдруг что-то серьезное…
– Нет ничего серьезного, я знаю! И вообще… Обычное дело – два мужика подрались. Что такого? Совсем неженками стали люди… Раньше стенка на стенку ходили – и ничего!