Девушка на войне. Часть первая. Решения
Шрифт:
– Все вижу, все понимаю, – произнес седовласый майор после того, как дважды изучил мои документы. – Но не могу я зачислить тебя в снайперы. Не могу. Приказ у меня, понимаете? Я могу направлять в стрелковые роты только тех, кто имеет Ворошиловский знак второй степени, а у вас только знак юного стрелка и первая.
– Хорошо, – кивнула я, прикусив губу. Папа, рассказывая о своей службе, всегда объяснял мне, что приказ для военного человека – самое важное, что есть. И их выполняют беспрекословно. – Тогда какие есть варианты у меня?
– Ведь вы же несовершеннолетняя, – майор поднял
– Нет, – ответила я твердо. – У меня отца убили в Финскую. Он бы не хотел, чтобы я отсиживалась в тылу.
– Тогда варианта два, – в голосе у Владислава Васильевича, так звали майора, тоже звучала усталость и что-то еще, мне не знакомое. – Первый – идете медсестрой в госпиталь, второй – я направляю вас на краткосрочные курсы радистов, которые формируются в тридцать пятой школе.
– Радисткой пойду, – после минутного раздумья решилась я.
– Я не сомневался, – вздохнул товарищ Яблочкин. – Сегодня в десять вечера вы должны явиться к военкомату. Отвезут вас на машине, а там разберутся.
Домой я решила не идти, понимая, что, хотя я и уверена в правильности своего поступка, но стоит мне оказаться дома, я могу испугаться. Ведь, несмотря ни на что, я все еще оставалась семнадцатилетней девчонкой. И идти на войну мне было страшно. Вдруг убьют или калекой сделают. А я ведь еще не знала в какой институт поступать после школы.
Чтобы избавиться от таких мыслей, я направилась в парк, который находился неподалеку. Раньше мы с папой сюда ходили каждое воскресенье, по долгу гуляли вокруг озера. Тогда в парке было спокойно. Сейчас он казался чужим, опустевшим и не принес никакого успокоение. Людей кроме меня почти не было, а все, кого я встречала несли вещи. Еще довольно часто проходили люди в военной форме. Как же резко изменилась жизнь! Я была почти рада вернуться из опустошенного парка к военкомату. Там уже стояла машина, рядом с которой толпились молодые люди, вроде меня. Вот так я оказалась в тридцать пятой школе имени Ленина, которая была переорганизована в казармы. Именно в ней нам предстояло изучать дело радистов.
Организация наших курсов была довольно простой. Всего три взвода по два отделения в каждом. Первый взвод представлял собой два отделения из тех, кто на момент войны был на военной службе по призыву. Они тоже изучали все тонкости данной науки, однако чаще других ходили в караулы, стояли на воротах и вообще, в принципе, обеспечивали нам охрану, пока мы не научились всем премудростям до конца. Правда, начиная со второй недели из нашего и второго взвода тоже начинали брать людей в караулы.
Во втором взводе были выпускники военных училищ, но, по сути, тоже недавние школьники. Они несколько кичились своим статусом, приравнивая себя к первому взводу. Из-за этого между парнями нашего взвода и ними иногда происходили стычки, которые сурово карались командирами.
В нашем взводе тоже было два отделения. Мужское и женское. Мы представляли взвод недавних школьников и студентов.
Это произошло на пятый день моего пребывания в школе. На обеде мы сидели по отделениям, но при этом своей компанией, человек по пять. Со мной за столом обычно сидели моя подруга с первого дня в школе Катя, которую мы уже прозвали Соловушкой, командир нашего отделения, старший сержант Дима, по прозвищу Йося и командир мужского отделения нашего взвода сержант Никита. Прозвища у него не было, но мы с Катей и Димой, про себя, прозвали его Молчуном, за очень длинный язык.
– Между прочим, – начал Никита, стоило нам усесться за стол и начать есть. – У вашего отделения пополнение сегодня.
Я хмыкнула. Была у Никиты одна неприятная особенность – он любил приврать. Не сильно, конечно, но такое за ним иногда случалось, так что я просто посмотрела на Йосю. Довольным он, почему-то, не выглядел.
– Это правда, – наконец ответил он.
– Что слу…, – начала говорить Соловушка, но закончить мысль не успела, потому что двери столовой открылись и вошли три девушки в военной форме в сопровождении двоих солдат из первого взвода, вооруженных пистолетами-пулеметами Шпагина.
Девушки были разными. Одна высокая, с копной черных кудрявых волос, квадратным по форме лицом с грубыми чертами и недобрым взглядом чуть прищуренных карих глаз. Впечатление она однозначно производила отталкивающее. Вторая была миниатюрной, как куколка, даже ниже меня ростом. Смуглая, тоже темноволосая, правда они были короче, чем у первой, и в чуть причудливой стрижке, едва прикрывали ей уши. Круглое личико, как ни странно, милым не казалось, наоборот, от нее просто веяло какой-то опасностью.
Третья девушка была среднего роста и каких-то отличительных признаков у нее не было. Волосы темные, средней длины, заплетенные в чуть неряшливую косу, достигают плеч. Лицо овальное с утонченными чертами, глаза голубые. Она казалась самой приветливой в отличие от двух своих подруг, от которых просто разило угрозой.
– Отставить, – тихо приказал Йося, увидев, что мы с Катей почти забыли о еде. – Ешьте спокойно.
Пришлось вернуться к почти остывшему супу, лишь изредка поглядывая на новоприбывших солдат. Кстати, военные, сопровождавшие девушек, не ушли, а встали около выхода из столовой по бокам от двери, словно почетный караул. Мне это все казалось странным.
Когда до конца обеда оставалось пару минут, и я вместе с Димой уже отнесли тарелки на стол, куда складывалась грязная посуда, к нам подошел солдат из сопровождения девушек.
– Вы старший сержант Дмитрий Давыдов? – спросил он у Димы.
– Так точно, – ответил мой командир отделения.
– Прошу вас проследовать с нами к командиру части, есть, о чем поговорить, – сказал солдат.
Дима чуть сощурил глаза, смерил взглядом тех троих, видевших за столиком и кивнул. Я, решив не забивать пока себе голову ерундой, отправилась в казарму на час отдыха.