Девушка по имени Каламити
Шрифт:
— Ты думаешь, это смешно? — я огрызнулась.
Он улыбнулся.
— Да. Я так думаю.
— Развяжи меня, сейчас же.
— Попроси меня вежливо.
Я уставилась на него. Я попыталась высвободить запястья из ткани, но она была слишком тугой. Я не могла играть в эту игру всю оставшуюся жизнь. Хотя я была более чем рада, что он не смог заставить меня открыть печать, это была просто еще одна проблема, которая не была идеальной.
— Я все равно никуда не могу пойти без тебя! Разве ты не почувствовал эту дурацкую связь?
Он потер подбородок.
— О, я почувствовал
— Ты не можешь всегда иметь то, что хочешь.
— Поверь мне, я это знаю, — грубо сказал он.
Его взгляд прошелся по моему телу, и мое сердцебиение участилось, когда я поняла, что он говорит. Температура внезапно поднялась на десять градусов. От его взгляда моя кожа вспыхнула и немного остудила мой гнев. Немного.
— Пожалуйста, развяжи меня, — рявкнула я.
Он сел на корточки и развязал мне запястья, пока я избегала смотреть на него. Он был загадкой, и я не собиралась тратить время на размышления о его мотивах. Потому что всегда было что-то, что двигало им. И я, вероятно, никогда не пойму, что это было.
И я не думала, что хочу этого.
Я потерла запястья и встала. Песок просачивался между пальцами ног, когда я спускалась к пляжу. Я не знала, наблюдал ли за мной Уэстон, но мне было все равно, я сняла одежду и зашла в волны. Я провела некоторое время, отмываясь, а затем наслаждаясь водой.
Я была по горло погружена, когда услышала низкий голос.
— Выходи. Нам нужно идти.
Я обернулась и увидела Уэстона у линии деревьев на пляже.
— Я никуда с тобой не пойду, — сказала я ему.
— Выходи. Сейчас.
Я вздохнула. Я была готова выйти. И мне действительно нравилось действовать Уэстону на нервы. Соединить эти два понятия, и у меня все получилось просто отлично.
— Прекрасно.
Я подчинилась и начала выходить из воды, его прищуренные глаза все еще смотрели на меня. Вода стекала по моим плечам, и мою кожу покалывало от его пристального взгляда. Прежде чем вода обнажила мою грудь, он развернулся и пошел обратно в лагерь. Я рассмеялась. Это было немного нервно, учитывая, что я понятия не имела, откуда у меня взялось мужество сделать это. Мои действия удивили меня больше, чем, вероятно, его.
Я шла обратно по пляжу в лагерь, ожидая увидеть разъяренного убийцу, и я оказалась права. Хотя я ненавидела спокойного разъяренного убийцу; он заставлял меня нервничать.
— Пойдем, — сказал он спокойно, но слишком спокойно.
Я только и ждала, когда разразится гроза. Но иногда мне нравилась гроза, и мне хотелось открыть окно, чтобы впустить ее.
— Я никуда с тобой не пойду.
— Да, ты идёшь.
— Нет, я не собираюсь! Я собираюсь в Ундэйли. Если ты не хочешь чувствовать последствия нашей связи, тогда тебе лучше… — рука, зажавшая мне рот, прервала меня, и я приглушенно закричала.
— Заткнись, — приказал Уэстон, и его тон заставил меня прислушаться.
Я чувствовала,
— Ты останешься прямо здесь. И ты не будешь двигаться. Кивни, если ты меня понимаешь.
Я кивнула головой.
Шестеро мужчин в черных плащах встали полукругом перед нами. Я сразу поняла, что они Маги, по соответствующим серебряным зажимам, скрепляющим их плащи. Я покачала головой, чувствуя, как в животе у меня образуется нервная яма. Уэстон не смог бы справиться с шестью Магами.
Его голос был грубым у моего уха.
— Ах, принцесса, ты недооцениваешь меня.
Маги стояли в состоянии неуверенности. Я могла сказать это, потому что каждый из них смотрел друг на друга, как будто ожидая, что кто-то сделает первый шаг.
Но никто из них так и не сделал этого, потому что Уэстон появился перед одним из них и вонзил клинок ему в сердце.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
ЛЕДЯНАЯ РЕКА ЖАЖДЫ КРОВИ
Когда я рисовала в детстве, я брала кисть и разбрызгивала краски по бумаге. Я называла это искусством. Пролитая кровь напомнила мне о тех детских воспоминаниях.
Хотя, единственным искусством в этой сцене было то, как Уэстон дрался: пригибаясь, уклоняясь, исчезая, нанося удары. Он с легкостью справился с шестью магами. Ни у кого из них даже не было возможности посмотреть в мою сторону.
Мое сердцебиение опасно ускорилось, и я жаждала увидеть, как они умрут. Я хотела смотреть, как их кровь льется на землю. Я хотела убить их сама. Я хотела больше крови. Внутри меня появилась злобная улыбка. Я сделала паузу, глубоко вздохнула и поняла, что Уэстон, должно быть, чувствует это, потому что это была совсем не я.
К тому времени, когда я вздохнула с облегчением, осознав, что чувства были не моими, на земле лежало шесть мертвых Магов. Уэстон стоял посреди них, и его грудь глубоко вздымалась. Кровь забрызгала его руки до бицепсов. И я поняла, что он был искусством.
От его тела до крови, покрывающей его, до жажды крови в его глазах.
Он подошел ко мне короткими, крадущимися шагами с темными глазами. Мое дыхание было прерывистым, когда я сделала шаг назад.
— Ты думаешь, я какой-то святой? — его голос был жестким и хриплым, когда он продолжал приближаться ко мне, сжимая в кулаке окровавленный кинжал.
Смутные чувства закружились внутри меня, и я знала, что они принадлежали ему, но неприятный узел в моем животе заставил меня отступить, когда он подошел ближе.
— Святой? — мой смех был резким.
— Я никогда так не думала ни на секунду.
— Тогда почему ты думаешь, что тебе сойдет с рук издевательство надо мной?
— Я не знаю.
— Не ври мне, черт возьми.
Я почти вздрогнула от его резкого тона и была в замешательстве от его внезапной смены настроения, пока не поняла, что это, должно быть, говорит жажда крови.