Девушка с острова Тарт

Биверсдоттир

Не отвечай, Джейме, это провокация, хотелось крикнуть ей, но Джейме уже оторвался от ее губ и, задрав голову, ответил Теону утробным рычанием. И немедленно снова поцеловал ее, без спроса, жадно. Вокруг рычали, и выли, и творилось что-то совершенно невообразимое. Прервав поцелуй, он сказал, обнимая ее:

— Теперь мы пара. Я тоже подтвердил свое право на тебя.

— Волшебство, — выдохнула Бриенна. Ей казалось, что она пронизана искрящимся светом, он проходит сквозь и наполняет все. Один червячок сомнения все же отравлял ей душу, но снявши голову по волосам не плачут. — Оно имеет

силу за пределами зала?

— О да, — произнес он, — еще большую. Но не все тебе понравится. Однажды я смогу тебе объяснить, что в этом плохого.

От радости Бри была готова скакать как мячик. Но затягивать внезапный перерыв было неправильным.

— Я играть! Ты останешься? — она хотела делиться своим счастье со всеми и немедленно.

— Непременно. Пока ваши тренеры не решили, что уже Новый Год и пора открывать подарки.

— … да, да, начиная с крепкого спиртного. Вернись трезвым и суди, если нам уже не вернуть их.

— О, в тебе, и правда, просыпается львица, — задумчиво протянул Джейме.

— Джей, — она вложила в его имя столько ласки, сколько могла, — все львиное во мне — от тебя.

========== 3.30 Способ быть честным / Джейме ==========

До слез знакомый потолок, подумал Джейме, открыв глаза. Он в больнице, в этом не могло быть никаких сомнений. Память выкидывала какие-то непонятные обломки, словно море на берег выносит осколки мачты или бочонок с ромом после кораблекрушения. Да, пожалуй, это ему близко. Крушение всего. Мир взорвался на его глазах, и он не знал, что будет дальше.

Гнев его был почти осязаем. Горели руки, тупая боль сидела сразу за костью лба, словно дятел долбя изнутри. Даже сердце неумолчным сумасшедшим мотором выбрасывало порции крови как-то особенно зло, словно смеялось над ним. Кто ты такой? И действительно, кто?

Бывший капитан команды. Брошенный возлюбленный. Преданный брат. Даже дважды, ведь оба его брата… Нет, теперь у него лишь один брат. Лансель навсегда останется кузеном.

Что случается с людьми, утратившими все ценное? Потерявшими враз то, что дорого? Может быть, сходят с ума. Он был зол, голоден и чувствовал, как пустота окружающего пространства сжимает виски. Словно он один, нет больше ничего — стен, мебели — только обнаженное пространство вроде беспредельного космоса, которое глядит в него со всех сторон, не мигая. Хуже, чем на операционном столе под лампами. Беспомощность и нагота.

Порыв ветра вроде легкого сквозняка. Такой бывает, когда открывается дверь. Он вслушивается в пространство, не желая отводить взгляд от крошащейся побелки. Тихие неторопливые шаги. А затем в поле его зрения медленно вплывает лицо. Женщина смотрит вопросительно. Он не знает, о чем ей сказать.

— Мама, — начинает он. Если я все еще брежу, она рассмеется. Если не брежу, узнаю. Матери нет в живых столько лет, конечно, он уже не помнит ее лица. Вот только у нее слишком похожие глаза на те, что он каждый день видит в зеркале.

— Джейме, — она улыбается. Он никогда не видел ее такой, словно вдруг слетела маска. Улыбка преображает черты, делая женщину моложе. Серсея похожа на мать, понимает Джейме. Как он

раньше не видел? — Сын.

***

Обе руки теперь похожи. Словно специально он добивался этой дурацкой симметрии. Обе пострадали, когда Бриенна была где-то рядом, вот только она не была причиной увечий.

— Теперь, когда я знаю, — Джейме сглотнул, — ты ничего не хочешь мне рассказать, мама?

— Многое, — ее лицо, расколдованное той первой улыбкой, похоже, снова становится маской. Наблюдать за этим страшно.

— И как ты это себе представляешь? — уточняет он.

Они сидят на койке, к которой он почти привык, в той самой палате. Никто не тревожит. В ее руках тонкий лэптоп. Молчаливая Сестра раскрывает его и печатает в открытом окне текстового документа: «Извини, только командной строкой».

— Это больше, чем ничего! — восклицает Джейме. — Мы хороши, не правда ли? Одна толком не может говорить, другой — толком печатать.

«Да уж, обхохочешься» — печатает она, усмехаясь уголком рта. Один золотой завиток лезет из-под белой шапочки вдоль ближнего уха сестры.

— Серсея очень похожа на тебя, мам, — произносит он, глядя перед собой.

«Больше, чем ты думаешь», — возникает на экране. — «Что случилось вчера?»

— Я пытался поговорить с Ланселем, — мрачно выдохнул Джейме.

«Старший сын Кивана, да? Твой кузен. Он был здесь пару раз. И что? Вы поспорили?»

— Серсея… Ах, это сложно. В общем, мы с Тирионом застукали Ланселя и Серсею.

«Секс? В смысле застукали?»

— Не совсем, но близко к тому. И я решил, что должен ему объяснить, что это неправильно…

«Почему не ей? Я думала, ты с сестрой ближе общаешься»

— Мы в ссоре с момента перелома. Тоже долгая история. Я думал… Ох, я думал набить ему морду и потребовать отвалить от нее подальше.

Мать занесла руки над клавиатурой, но ничего не напечатала, лишь махнула рукой, мол, продолжай.

— А они, как оказалось, встречаются.

«Ну, и что в этом такого?»

Джейме надолго замолчал. С одной стороны, ему очень хотелось рассказать ей все как есть, а с другой…

«Ты думаешь, рассказывать ли мне», — появилось на экране. — «Дело твое. Я осколок твоего прошлого, Джей, чужой человек, который много лет живет лишь в твоей памяти. Может быть, ты даже думаешь сейчас, что меня нет в этой комнате, что ты бредишь или еще что-то в этом духе. Не хочу тебе ничего доказывать. Скажу так. Я готова тебя выслушать. И обещаю никогда и никому не говорить о том, что ты можешь сказать. Если это необходимо тебе. Я умею держать слово, поверь.»

— Мама, как давно у тебя это обет?

«Четырнадцать лет».

— Я, да, я расскажу тебе. Не потому, что доверяю. Я не могу больше с этим всем один.

Женщина кивнула, складывая руки на коленях. Курсор на экране лэптопа призывно мигал, ожидая текста. Джейме начал говорить.

***

Те же люди и та же комната. Тайна, ставшая больнее от того, что прозвучала вслух. Как приоткрытая створка скрипящего окна колыхается в ночной тишине, так дрожала внутри Джейме последняя возможность оправдания. Ему казалось, что он на краю, что пара шагов — и он пройдет точку не возврата. Экран лэптопа ожил.