Девушка с Севера.Невеста темного принца
Шрифт:
Мирна саркастично закатила глаза и отвернулась, но в этом жесте было больше теплоты и нежности, чем он получал от всех своих любовниц вместе взятых.
«Идиот. Круглый идиот», - продолжая глупо улыбаться, шепнул себе Грегор и вернулся в комнату.
Возвращение в усадьбу Рэльсов прошло в полной тишине. Мирна продала бы душу, чтобы остаться под опекой короля. И она уже начала жалеть, что не воспользовалась расположением королевы тогда, еще до начала турнира. Да, тем самым она заслужила
Мирна надеялась поговорить с королем после соревнований. До того, как граф Фаулз упал, монарх сам предложил ей свою помощь... Но потом все случилось, Джозеф упросил ее отвести его к брату. Пока они его искали, упрашивали пустить принца к пострадавшему, и разговаривали с Грегором - праздник начал заканчиваться. У короля появились какие-то важные дела и времени на северянку у него уже не нашлось. Ни Мирна, ни даже Лилиан не смогли поговорить с ним о возможном переезде княгини в замок.
«Я обязательно подниму этот вопрос, - заверила принцесса Мирну, когда та привела обратно Джозефа, - но сейчас вам придется вернуться к Рэльсам. Я попросила лорда Энтони приглядеть за вами».
Лилиан, когда говорила это, выглядела раздосадованной. Княгиня тогда поспешила успокоить ее и отблагодарить за хоть какую-то помощь, но та не приняла ее слова и то ли извинилась, то ли пожаловалась: «Я бы хотела иметь больше власти, чтобы помочь вам. Но, увы, незамужние девушки не могут похвастаться широкими возможностями. Даже принцессы».
Эти слова заставили Мирну хорошенько задуматься. В них была правда. Если бы она была мужчиной или замужней дамой - проблем с переходом Дурхама в ее руки никогда бы не возникло. Впрочем, с ней все понятно. А вот каких, интересно, прав не хватало Лилиан, раз она так об этом говорила?
Вопросу пришлось остаться без ответа. В ложу, где она разговаривала с принцессой, пришел лорд Энтони, младший граф Рэльс, чтобы забрать Мирну с собой. Мягкий, с тихим голосом и простодушным взглядом он не походил на хорошего защитника.
Подходя к экипажам Рэльсов и издалека заметив, с каким выражением лиц смотрят на нее графини, Мирна подумала, что должна была попросить Лилиан выделить ей гвардейца для охраны.
Или хотя бы придумать, как ей не ехать с Кэтрин и Каролиной в одном экипаже.
Боги, это был просто кошмар!
Мать и дочь молчали, но молчание это выражало больше любых слов.
Княгиня чувствовала, как то одна, то другая бросает в ее сторону презрительный злобный взор, краем глаза замечала, как они пересматриваются, и пару раз они даже перешепнулись, совершенно не скрывая, что говорят о ней.
Мирне даже удалось различить одну из фраз Каролины, ответ на какой-то вопрос или гневный выпад дочери: «Это мы еще посмотрим».
В тот момент девушку окатило таким гневом, что она едва сдержалась, чтобы не вскочить и не влепить одной из них пощечину.
Но вместо этого она крепко сжала подлокотник, перенаправляя
Все. Больше она не станет терпеть. Да и не сможет. Они требуют от нее идеальную репутацию, идеальное происхождение, идеальную биографию. Но сами ведут себя, как последние подлецы.
Правильно говорила про них королева – гадюки. А Мирна выросла на диком севере и хорошо знала: если от змеи не убежать – размозжи ей голову. Ведь она не упустит шанс тебя укусить.
Другого варианта просто нет.
И если леди Каролина и леди Кэтрин не позволят ей оставить их – Мирна больше не станет мешкать.
Конечно, о физической расправе речи не шло. А иной способ борьбы с ними княгиня еще не придумала… Но в северных сказках, которые рассказывала ей и остальной ребятне травница Ротта, оружие всегда само находило своих героев.
Древнему королю Марреду его меч выковали сами боги, великая героиня Мелиссария сделала лук из тисового дерева, единственного выжившего в пожаре, что ученил злобный демон огня, а бессмертный полубог-гигант Валдруг и вовсе высек кинжал из собственного ребра, который вырвал ему в схватке легендарный лютоволк.
Это всего лишь сказки… Но эти сказки придумал ее народ. И их герои отражали северную мудрость: твоя борьба – и есть твое непобедимое оружие.
И хотя Мирна не была ни древним королем, ни великой героиней, ни, тем паче, полубогом – именно сейчас, почувствовав, как силки сжимаются до предела, обрела силу.
И пускай только Рэльсы тронут ее сейчас. Только попробуют встать у нее на пути… Вся мощь северных ветров, вся лютость северных морозов, вся неистовость северных зверей обрушатся на них в лице гордой северянки, которую высокородные лорды опрометчиво приняли за неотесанную сиротку.
Словно бы почувствовав, какой опасности им это стоит, Кэтрин и Каролина не притронулись к Мирне по приезду в усадьбу.
Они молча вышли из экипажа и, сделав вид, что с ними и не было третьей пассажирки, гордо, но поспешно зашагали к парадному входу.
Глава семейства Рэльсов попытался остановить супругу и что-то ей сказать, вразумить, быть может, но та даже и не подумала останавливаться, и лорду ничего не оставалось, кроме как неодобрительно качнуть головой.
Лорд Энтони же сочувственно и виновато оглянул Мирну, дождался, когда она подошла к нему и, галантно, но совершенно неожиданно для девушки, взял ее под руку и сказал:
– Я прошу прощения за… - он задумался на мгновение, пытаясь сообразить, за какую именно проделку извиняется, но в итоге решил обобщить, - за них. Лилиан рассказала мне все. Но, полагаю, то, что известно ей – далеко не вся правда.
Мирна остолбенела, удивленная его пониманием. Да, принцесса попросила его позаботиться о княгине, а на вид лорд Энтони был довольно милым человеком... Но все же речь шла о его матери и сестре. Не так просто встать против родного человека, даже если знаешь наверняка, что он неправ.