Девушка с татуировкой дракона [Другое издание]
Шрифт:
— С фотографией можно поработать…
— Я пробовал и даже посылал ее Кристеру Мальму из «Миллениума», а он в этом деле непревзойденный мастер.
Микаэль кликнул на другую фотографию.
— Это самый лучший вариант из тех, что удалось получить. Просто слишком плохой аппарат и слишком дальнее расстояние.
— Ты этот снимок кому-нибудь показывал? Народ может узнать осанку…
— Я показывал снимок Дирку Фруде. Он представления не имеет, кто это может быть.
— Дирк Фруде, наверное, не самый наблюдательный человек в Хедестаде.
— Да,
— Он может быть просто случайным человеком.
— Не исключено. Однако похоже, что именно он произвел на Харриет такое сильное впечатление.
В течение следующей недели Микаэль с Лисбет Саландер занимались делом Харриет практически все свободное от сна время. Лисбет продолжала читать материалы расследования и забрасывать Микаэля вопросами, на которые тот пытался отвечать. Требовалась одна правда, и любой уклончивый ответ или неясность приводили к продолжительному обсуждению. Целый день они убили на то, что изучали передвижения всех действующих лиц во время аварии на мосту.
Постепенно Микаэль открывал в натуре Лисбет все больше и больше удивительного. Всего лишь пролистывая материалы расследования, она в каждом эпизоде выхватывала самые сомнительные и не согласующиеся между собой детали.
Во второй половине дня, когда жара в саду становилась невыносимой, они делали перерыв. Несколько раз ходили купаться в канале или прогуливались до террасы «Кафе Сусанны». Сусанна вдруг стала обращаться с Микаэлем подчеркнуто холодно, вероятно, по причине того, что у него в доме поселилась Лисбет. Девушка выглядела намного моложе своих лет, и в глазах Сусанны он, похоже, превратился в типа, которого тянет к несовершеннолетним. Приятного в этом было мало.
Каждый вечер Микаэль совершал пробежки. Когда он, запыхавшись, возвращался домой, Лисбет воздерживалась от комментариев, но беготня по бездорожью явно не соответствовала ее представлениям о летних удовольствиях.
— Мне сорок с хвостиком, — объяснил ей Микаэль. — Чтобы моя талия не расползлась до жутких размеров, я должен двигаться.
— Угу.
— Ты никогда не тренируешься?
— Иногда боксирую.
— Боксируешь?
— Да, ну, знаешь, в перчатках.
Микаэль пошел в душ и попытался представить себе Лисбет на боксерском ринге. Она вполне могла над ним и подтрунивать, и это стоило уточнить.
— В каком весе ты боксируешь?
— Ни в каком. Просто иногда разминаюсь с парнями в боксерском клубе.
«Почему-то меня это не удивляет», — подумал Микаэль.
Однако он отметил, что она все-таки рассказала о себе хоть что-то. Ему по-прежнему оставались неизвестными основные факты ее биографии: как получилось, что она стала работать у Арманского, какое у нее образование или чем занимаются ее родители. Как только Микаэль пытался задавать ей вопросы о личной жизни, она сразу закрывалась, как ракушка, и отвечала односложно или попросту игнорировала его.
Однажды
— Что тебе известно об Отто Фальке? О пасторе?
— Почти ничего. Теперь здесь пастор — женщина. В начале года я несколько раз встречался с ней в церкви, и она рассказала, что Фальк еще жив, но живет в пансионате гериатрического центра, в Хедестаде. У него болезнь Альцгеймера.
— Откуда он взялся?
— Он сам родом из Хедестада, потом учился в Уппсале, а примерно в тридцатилетнем возрасте вернулся домой.
— Он не был женат. И Харриет с ним общалась.
— Почему ты спрашиваешь?
— Я просто отметила, что полицейский, этот Морелль, допрашивал его довольно мягко.
— В шестидесятые годы пасторы все еще занимали совершенно другое положение в обществе. То, что он жил на острове, так сказать, рядом с власть имущими, было вполне естественным.
— Меня интересует, насколько тщательно полиция обыскивала пасторскую усадьбу. На снимках видно, что там был большой деревянный дом, и наверняка имелось много мест, где можно было ненадолго спрятать тело.
— Верно. Однако ничто в материале не указывает на связь пастора с серийными убийствами или с исчезновением Харриет.
— Как раз напротив, — возразила Лисбет Саландер, подарив Микаэлю кривую улыбку. — Во-первых, он пастор, а у пасторов к Библии особое отношение. Во-вторых, он был последним человеком, который видел Харриет и разговаривал с ней.
— Но он ведь сразу же направился к месту аварии и оставался там в течение нескольких часов. Он виден на множестве снимков, особенно в то время, когда, вероятно, исчезла Харриет.
— А-а, я могу разрушить его алиби. Но вообще-то мне сейчас подумалось о другом. Тут речь идет о садисте, убивающем женщин.
— И что из этого?
— Я была… у меня весной образовалось немного свободного времени, и я кое-что почитала о садистах, в совершенно другой связи. Мне, в частности, попалось руководство, выпущенное ФБР, где утверждается, что подавляющее большинство пойманных серийных убийц происходят из проблемных семей и что они еще в детстве любили издеваться над животными. В Америке многие серийные убийцы были к тому же пойманы при поджогах.
— Ты имеешь в виду принесение в жертву животных и всесожжение?
— Да. Во всех отмеченных Харриет убийствах фигурируют издевательства над животными и огонь. Но я вообще-то имела в виду то, что пасторская усадьба в конце семидесятых годов сгорела.
Микаэль немного поразмыслил.
— Слабовато, — в конце концов сказал он.
Лисбет Саландер кивнула:
— Согласна. Но стоит взять на заметку. Я ничего не обнаружила в расследовании о причинах пожара, и было бы любопытно узнать, происходили ли в шестидесятых годах другие таинственные пожары. Кроме того, стоит проверить, не отмечались ли тогда в этих краях случаи издевательства над животными или нанесения им увечий.