Девушка с татуировкой дракона [Другое издание]
Шрифт:
— А если ситуация осложнится, какую позицию займете вы?
— Условия контракта должны выполняться. Я работаю на Хенрика. Мы с Хенриком дружим сорок пять лет и в подобных ситуациях действуем одинаково. Если Хенрик умрет, то его долю в дочерней компании унаследую я, а не Мартин. У нас подписан жесткий контракт, согласно которому мы обязаны поддерживать «Миллениум» в течение четырех лет. Если Мартин захочет что-нибудь предпринять против вас — чего я не думаю, — он сможет, например, остановить небольшую часть новых рекламодателей.
— Рекламодатели являются основой
— Да, но взгляните на это с другой стороны — такие мелочи требуют времени. Мартин сейчас борется за выживание своих предприятий и работает по четырнадцать часов в сутки. На другое у него просто нет времени.
Микаэль призадумался.
— Я знаю, что это не мое дело, но можно спросить — как обстоят дела концерна?
Дирк Фруде посерьезнел:
— У нас есть проблемы.
— Ну, это понятно даже такому простому смертному из числа экономических журналистов, как я. Я имею в виду, насколько они серьезны?
— Между нами?
— Сугубо между нами.
— За последние недели мы потеряли два крупных заказа в электронной промышленности, и нас пытаются вытеснить с российского рынка. В сентябре нам придется уволить тысячу шестьсот работников в Эребру и Тролльхеттане. Увольнение — не лучший подарок для людей, проработавших в концерне много лет. Каждый раз, когда мы закрываем какую-нибудь фабрику, доверие к концерну еще больше подрывается.
— Мартин Вангер в тяжелом положении.
— Он работает как вол и все время ходит по тонкому льду.
Микаэль пошел к себе домой и позвонил Эрике. Ее в редакции не оказалось, и он поговорил с Кристером Мальмом.
— Видишь ли, вчера, когда я возвращался из Нуршё, мне звонила Эрика. До нее добрался Мартин Вангер и, как бы это сказать, хотел с ее помощью заставить меня больше внимания уделять делам редакции.
— Я тоже думаю, что тебе следует ими заняться, — сказал Кристер.
— Понимаю. Но я подписал контракт с Хенриком Вангером и не могу его разорвать, а Мартин действует по поручению одного человека из местных, которому хочется, чтобы я прекратил тут копаться и уехал. То есть предложение Мартина — это просто попытка меня отсюда выпроводить.
— Ясно.
— Передай Эрике, что я вернусь в Стокгольм, когда все тут закончу. Не раньше.
— Понятно. Ты окончательно сошел с ума. Так я и передам.
— Кристер, послушай. Тут начинает происходить что-то важное, и я не намерен давать задний ход.
Кристер тяжело вздохнул.
Микаэль отправился к Мартину Вангеру. Дверь открыла Эва Хассель и приветливо поздоровалась.
— Здравствуйте. Мартин дома?
Ответ на его вопрос дал сам Мартин Вангер, появившись с портфелем в руке. Он поцеловал Эву в щеку и поприветствовал Микаэля.
— Я еду в офис. Вы хотите со мной поговорить?
— Если вы торопитесь, это может подождать.
— Выкладывайте.
— Я не уеду и не начну работать в «Миллениуме», пока не выполню задание, которое мне дал Хенрик. Я информирую вас об этом сейчас, чтобы вы не рассчитывали на мое
Мартин Вангер минуту покачался на каблуках.
— Ясно. Вы полагаете, что я хочу от вас отделаться? — Он сделал паузу. — Микаэль, мы поговорим об этом позже. У меня на самом деле нет времени на посторонние увлечения вроде «Миллениума», и я жалею, что согласился на предложение Хенрика войти в правление. Но верьте мне — я сделаю для выживания журнала все, что смогу.
— Я в этом никогда не сомневался, — вежливо ответил Микаэль.
— Если мы договоримся о времени на следующей неделе, то сможем рассмотреть финансовую сторону вопроса и я расскажу о своей позиции. Но главное заключается в следующем: я считаю, что «Миллениум» не может себе позволить, чтобы один из наиболее важных его сотрудников сидел в Хедебю и плевал в потолок. Я оказался перед моральным выбором: либо следовать пожеланиям Хенрика, либо всерьез выполнять обязанности в правлении «Миллениума».
Микаэль переоделся в спортивный костюм и пробежался по пересеченной местности до Укрепления и домика Готфрида, а потом, в более медленном темпе, вернулся обратно вдоль берега. За садовым столиком сидел Дирк Фруде. Он терпеливо подождал, пока Микаэль выпил бутылку воды и вытер пот со лба.
— Едва ли полезно бегать по такой жаре.
— Э-э, — отозвался Микаэль.
— Я ошибся. Больше всего на Мартина давит не Сесилия. Это Изабелла мобилизует весь клан, чтобы макнуть вас головой в смолу и перья, [51] а может, еще и сжечь на костре. Ее поддерживает Биргер.
51
Способ наказания, описанный в древнешведских законах. (Прим. перев.)
— Изабелла?
— Она злобный и мелочный человек и по большому счету никого не любит. Сейчас ей, похоже, особенно ненавистны вы. Она распространяет слухи о том, что вы обманщик и сначала склонили Хенрика нанять вас на работу, а потом разволновали его настолько, что у него случился инфаркт.
— Кто-нибудь этому верит?
— Всегда находятся люди, охотно верящие злым языкам.
— Я пытаюсь разобраться в том, что произошло с ее дочерью, а она меня ненавидит. Касайся это моей дочери, я бы реагировал по-другому.
Около двух часов у Микаэля зазвонил мобильный телефон.
— Здравствуйте, меня зовут Конни Турссон, и я работаю в «Хедестадс-курирен». У вас найдется время ответить на мои вопросы? До нас дошли сведения, что вы живете в Хедебю.
— В таком случае сведения до вас доходят медленно. Я живу здесь уже с Нового года.
— Я не знал. Что вы делаете в Хедестаде?
— Пишу. Я взял что-то вроде творческого отпуска на год.
— Над чем вы работаете?
— Извините, но об этом вы узнаете, когда выйдет публикация.