Девушка с татуировкой дракона [Другое издание]
Шрифт:
— Вот как.
— Думаю, они отказались от исследования, как только ты принял предложение Хенрика Вангера. Им это больше не было нужно.
— И что же?
— Ну, я не люблю оставлять дела незаконченными. У меня весной выдалось… несколько свободных недель, когда у Арманского не было для меня работы, и я для развлечения начала копать вокруг Веннерстрёма.
— Ты что-нибудь нашла?
— У меня в компьютере имеется весь его жесткий диск. Если захочешь, ты сможешь получить сколько угодно доказательств того, что он настоящий бандит.
Глава
28
Вторник, 29
На чтение распечаток из компьютера Лисбет — получились целые коробки бумаг — у Микаэля Блумквиста ушло три дня. Дело осложнялось тем, что картина складывалась очень неоднородная: то опционная сделка в Лондоне, то валютная сделка в Париже, через представителя, то офшорная компания в Гибралтаре, то внезапное удвоение счета в «Чейз Манхэттен банке» в Нью-Йорке.
К тому же всплывали многие странности, сбивающие с толку. Например, пять лет назад в Сантьяго, в Чили, было зарегистрировано торговое товарищество с нетронутым счетом на двести тысяч крон, одно из почти тридцати аналогичных предприятий в двенадцати разных странах, — и никакого намека на род его деятельности. Что это — замороженные компании? Замороженные в ожидании чего? Подставные компании для прикрытия какой-то другой деятельности? Вероятно, ответы на эти вопросы Веннерстрём держал не в компьютере, а в голове, и потому такая информация никогда не попадала в электронные документы.
Лисбет Саландер считала, что ответов на подобные вопросы им получить не удастся. Перед их глазами проходили факты, но они не могли проникнуть в их суть. Империя Веннерстрёма напоминала луковицу: снимешь один слой оболочки, а под ним уже другой, и разворачивается целый лабиринт компаний с чрезвычайно сложными взаимными связями. Компании, счета, фонды, ценные бумага — едва ли хоть кто-нибудь, даже сам Веннерстрём, имел полное представление о состоянии дел. Эта империя жила собственной жизнью.
Существовала разве что некая схема или, по крайней мере, намек на нее: путаница компаний, принадлежавших одна другой. При попытке сделать оценку стоимости империи Веннерстрёма получались результаты с абсурдно большим разбросом: от ста до четырехсот миллиардов крон. Все зависело от того, кого спрашивали и как подсчитывали. Но если компании владеют доходами друг друга, какова же тогда их общая стоимость?
Когда Саландер задала этот вопрос, Микаэль Блумквист обратил к ней измученное лицо.
— Это эзотерика, — ответил он и продолжил сортировать банковские кредиты.
После того как Лисбет Саландер выпустила джинна, борьбе с которым Микаэль Блумквист теперь посвящал все свободное от сна время, они ранним утром поспешно покинули Хедебю. Они поехали прямо к Лисбет и провели перед ее компьютером двое суток, в течение которых она демонстрировала Микаэлю владения Веннерстрёма. У него возникло много вопросов, но один из них был вызван чистым любопытством.
— Лисбет, как тебе удается практически управлять его компьютером?
— Благодаря маленькому изобретению моего коллеги Чумы. У Веннерстрёма имеется лэптоп Ай-Би-Эм, на котором он работает и дома, и в офисе. Следовательно, вся информация собирается на одном-единственном жестком диске. У него в доме широкополосный Интернет. Чума изобрел своего рода манжетку, которая застегивается вокруг самого кабеля, и
— Разве у него нет персонального файрвола?
Лисбет улыбнулась:
— Разумеется, есть. Но вся соль в том, что манжетка работает и как своего рода файрвол. В результате его компьютер взламывается очень быстро. Скажем, если Веннерстрём получает мейл, то сообщение сначала попадает на манжетку Чумы и мы можем его прочесть еще до того, как оно проходит его файрвол. Хитрость заключается в том, что мейл переписывается и к нему добавляется исходный код в несколько байт. История повторяется каждый раз, когда Веннерстрём что-нибудь скачивает в свой компьютер. С фотографиями получается еще лучше. Он очень много ползает по Сети. Каждый раз, когда он открывает порноснимок или заводит новую домашнюю страницу, мы добавляем несколько строчек исходного кода. Через некоторое время — несколько часов или дней, в зависимости от того, как много он пользуется компьютером, Веннерстрём скачивает себе целую программу, примерно в три мегабайта, где каждый фрагмент присоединяется к следующему.
— И что из этого?
— Когда последние фрагменты встают на место, программа интегрируется с его интернетовской программой. Он воспринимает это как зависание своего компьютера и вынужден его перезагрузить. Во время перезагрузки инсталлируется совершенно новое программное обеспечение. Он использует «Майкрософт эксплорер». В следующий раз, когда он запускает «Эксплорер», он на самом деле запускает совершенно другую программу, которая незаметна на его рабочем столе, работает и выглядит как «Эксплорер», но делает еще много разных вещей. Первым делом она контролирует его файрвол и следит за тем, чтобы все работало. Потом она начинает сканировать компьютер и посылает фрагменты информации каждый раз, когда он, находясь в Сети, кликает мышкой. Через некоторое время, опять-таки в зависимости от того, как много он сидит в Сети, полная зеркальная копия содержимого его жесткого диска собирается на некоем сервере. И настает время для Эйч-ти.
— Эйч-ти?
— Сорри. Чума называет это Эйч-ти. Hostile Takeover.
— А-а.
— Главная хитрость заключается в том, что происходит дальше. Когда структура сформировалась, у Веннерстрёма получилось два полных жестких диска — один на собственном компе, а второй на нашем сервере. В дальнейшем, когда он запускает свой компьютер, он на самом деле запускает отраженный компьютер. Он работает уже не на собственном компьютере, а на нашем сервере. Его компьютер начинает слегка тормозить, но это почти незаметно. И когда я подключаюсь к серверу, я могу подсоединяться к его компьютеру в реальном времени. Каждый раз, когда Веннерстрём нажимает на клавишу своего компьютера, я вижу это у себя.
— Твой приятель, вероятно, тоже хакер.
— Это он организовал нам прослушку в Лондоне. Он немного странный и никогда не общается с людьми, но в Сети он легенда.
— Хорошо, — сказал Микаэль с покорной улыбкой. — Вопрос номер два: почему ты не рассказала о Веннерстрёме раньше?
— Ты меня не спрашивал.
— А если бы я так и не спросил — допустим, мы с тобой никогда бы не встретились, — ты бы так и молчала о том, что Веннерстрём бандит, а «Миллениум» бы тем временем обанкротился?