Девушка с задачником
Шрифт:
Все это Черепашка прекрасно помнила, но от этого ведь не легче. Сумасбродной подруге втолковывать об истинном облике ее возлюбленного было так же бесполезно, как заставлять зайца съесть лимон!
– Скажи мне, Лу, только честно… У вас с ним было что-нибудь? Ну, ты понимаешь, о чем я? – попыталась Люся прояснить ситуацию до конца.
– Нет! Ничего не было, реально, Че! То есть он, конечно, кое-какие попытки делал, но… знаешь… я испугалась почему-то. Я как-то не готова оказалась, вот так. – Лу пожала плечами. – Вообще ты подожди выспрашивать, а то ничего толком не поймешь. Я тебе все по порядку…
Следующие
– Так, стоп! – прервала Черепашка Лу, в десятый раз описывавшую поцелуи Федора. – А его не смущает, что он собирается жениться на шестнадцатилетней школьнице? Это как, ничего?
– А-а… он не знает об этом, Че! Я сказала ему, еще до поездки, что учусь в универе на втором курсе. Черт, у него же мой паспорт остался! – наконец опомнилась Лу. – Блин, он увидит, что я его обманула! Хреново как… Ладно, я ему все объясню, он же меня любит, значит, простит обман. Да и какой уж там обман, так… невинная шалость.
Лу нервно засмеялась. На душе у нее было вовсе не так радостно, как она выглядела. Как она могла забыть у него свой паспорт, кретинка? А с другой стороны, если они с Федором собираются пожениться, то ее возраст по-любому станет известен жениху.
– Ничего страшного, шум смерти не помеха! – быстренько стала оправдывать любимого Лу. – У него же огромные связи, его все знают, я уверена, что он устроит так, чтобы нас зарегистрировали. Ему это раз плюнуть. Че, ты как думаешь?
– Я думаю, что ты сошла с ума, – мрачно ответила Люся. – Лу, послушай меня. Мне всегда казалось, что мое мнение тебе небезразлично. Я права? Вот поэтому прошу тебя: посмотри на происходящее со стороны. Пойми, что твой Федор не белый и пушистый, каким ты его видишь, а совсем наоборот. Он гнусный, развратный тип, он устраивает дикие оргии с мордобоем, он совершает дикие поступки, которые кажутся ему эпатажными. На самом деле они отвратительны! Он напивается до свинского состояния, оскорбляет людей, а потом пытается откупиться от них, швыряя им тысячи баксов чуть ли не в лицо! Лу, пойми, он обожрался своей вседозволенностью, своим богатством, ему уже приелось все… А тут попалась наивная дурочка, влюбленная в него по уши. Чем не развлечение?
Черепашка просто задыхалась от гнева и собственного бессилия. Она видела по глазам Лу, что ее слова отскакивают от нее, как мячики, не проникая в мозг и не оставляя в сознании никакого следа.
– Че, ты как маленькая, ей-богу! Во-первых, ты начиталась желтой прессы. Так там, сама знаешь, брехня голимая! А во-вторых, даже если и было что-то скандальное, то это же обычный пиар! Че, ну не мне же тебе разъяснять, как звезды стараются подогревать интерес публики к своей персоне! Может, он нарочно напился в общественном месте и что-нибудь разгромил, чтобы газеты наутро брызгали слюной и описывали поведение Фуфайкина. А потом журналюги сами дополнят статью всякими небылицами.
– Нет, Лу, это поразительно! Ты меня вообще как будто не слышишь! Знаешь что? Можешь считать меня кем угодно, но если ты не одумаешься, мне придется посвятить в твои шуры-муры Наталью Романовну, так и знай! – окончательно рассвирепела Черепашка.
Люсе наивно
– Че, во-первых, это не шуры-муры, а любовь. Знаешь, иногда такое случается с людьми? Вот! А во-вторых, мама ведь все равно узнает обо всем! Не могу же я уехать в Париж без ее ведома, усекла? – с легкостью парировала подруга.
– Лу, а как же твое поступление? Ты ведь хотела поступать в университет! А для этого готовиться надо. А ты, мне кажется, вообще перестала заниматься? – выдвинула последний аргумент Люся, в душе понимая всю его бесполезность.
– Да на фиг! У меня теперь другие планы. Федор сделает из меня настоящую звезду, мы будем устраивать выставки по всему миру. Сама покумекай, для чего мне париться еще пять лет над учебниками? – беззаботно махнула рукой Лу.
На эти слова Черепашка уже не сумела возразить. Она поняла, что подругу надо спасать. И немедленно. Но как?
7
– Мам, ответишь мне на один вопрос? – заглянула вечером на кухню Черепашка, где Елена Юрьевна пила чай и одновременно правила какой-то сценарий.
– Излагай, отвечу, если ответ знаю… – рассеянно проговорила мама, продолжая изучать текст.
– Где можно увидеться с Федором Фуфайкиным, художником? – Черепашка деловито смотрела на маму сквозь свои большие очки в черной оправе.
– А тебе он зачем? – удивилась Елена Юрьевна и оторвалась наконец от бумаг.
– Мне он не нужен, – соврала Черепашка. – Просто Каркуша, ну Катя Андреева, задумала взять у Фуфайкина интервью для журнала «Клево!». Она же с ним сотрудничает, в смысле с журналом, и попросила меня узнать, где эту знаменитость реально можно выловить. Чтобы спокойно побеседовать.
– Понятно. Да я толком и не знаю, где его ловить, это такая мутная личность… А может, я номер телефона его достану и твоя Катя сможет с ним созвониться? – предложила мама.
– Клево! А когда узнаешь телефончик, а? Мам, давай побыстрее, а то у Катьки сроки поджимают. В редакции уже рассчитывают на это интервью, – воодушевилась Черепашка.
– Завтра устроит? – спросила Елена Юрьевна, снова утыкаясь в сценарий.
– Более чем! – обрадовалась Люся и вернулась в комнату.
Мама сдержала обещание. Вечером следующего дня она вручила Черепашке листок бумаги с номером телефона художника.
– Спасибо, мам! Пойду Катьке занесу, вот она обрадуется, – крикнула Черепашка, прихватила свой мобильник и выскочила за дверь.
Ни к какой Катьке она, естественно, не собиралась. Спустившись во двор, Люся присела на скамейку и набрала заветный номер. Трубку долго не снимали, затем мужской приятный голос недовольно произнес:
– Говорите!
– Алле, добрый вечер, вас беспокоит молодежный журнал «Клево!». Сотрудники нашей редакции являются большими поклонниками вашего таланта, и мы хотели бы напечатать большую статью о вас, – зачастила Люся, опасаясь категорического отказа, – чтобы и наша молодежь узнала о вашем творчестве. Скажите, когда и где вам будет удобно побеседовать с нашим корреспондентом?
– Ну, не знаю, наверно, ничего не получится, я просто по горло занят, готовлюсь к парижской выставке… – немного смягчившись, сказал Федор.