Девушка с задачником
Шрифт:
Лу покорно вылезла из иномарки, машинально сжимая в руках паспорт. Голова у нее гудела, она почти не осознавала, что произошло. Когда Лу очнулась, машина уже исчезла и ничто не напоминало о том, что бежевый «Феррари» вообще когда-либо существовал.
Черепашка собралась заняться алгеброй, когда в дверь позвонили. Держа в руке бутерброд с колбасой, она прошла в прихожую и распахнула дверь. На пороге стояла Лу. Лицо девушки было мертвенно-бледным, а в глазах застыло такое отчаяние, что Черепашке стало не по себе.
Она решительно втащила Лу в квартиру, закрыла дверь
– Ну, говори! – строго потребовала Черепашка.
– Нечего говорить-то, Че. Он… он меня бросил, – бесцветным голосом прошептала Лу.
Черепашка хотела спросить что-то, но Лу вдруг разрыдалась так горько и безнадежно, что у Люси защемило сердце. Она даже заподозрила, что у подруги самая настоящая истерика, потому что прошло десять минут, а Лу все плакала и плакала без остановки. Черепашка стала подумывать, что надо бы дать Лу пощечину – именно так выводят людей из истерического припадка, – но Лу внезапно успокоилась сама.
– Все, больше не буду, – по-детски сказала она, размазывая тушь по лицу.
– Ну и чудненько! – обрадовалась Черепашка. – Пойдем в ванную, умоешься.
Когда Лу привела себя в относительный порядок, девушки отправились на кухню пить чай. Постепенно Черепашке удалось выяснить подробности последнего свидания Лу с Фуфайкиным. Повторяя те ужасные слова, которые она услышала от своего любимого, Лу уже не заливалась слезами, а постепенно приходила в ярость. Ее черные глаза метали молнии и сверкали злым, темным огнем.
– Нет, Че, ты прикинь: «брюнетка – это слишком грубо»! Как тебе, а? Будто он только в последний момент такое открытие сделал! – почти кричала Лу на Черепашку, словно подруга была виновата в том, что произошло. – И потом, Че, какой лексикон! Будто он не суперзвезда, а блатняк из подворотни! Я ни разу не слышала от него подобных выражений.
– Я думаю, Лу, что Фуфайкин специально так с тобой разговаривал, тебе не кажется? – заметила Черепашка, втайне радуясь, что Лу не льет напрасных слез, а злится и негодует. – Вот представь: чел решил тебя… ну, в общем, прекратить отношения… Нет, другой кто-нибудь объяснил бы все корректно, но не он! В его характере как раз послать тебя открытым текстом и больше не париться на эту тему. Сечешь?
Лу мрачно молчала, неподвижным взглядом уставясь в окно.
– Я даже подозреваю, – продолжала рассудительным тоном Черепашка, – что Фуфайкин просто не мог подобрать нормальных слов, потому как не знает их вообще, а поскольку он любит только себя, то и заботиться о твоем самочувствии ему и в голову не пришло! Он говорил так, как ему удобнее и привычнее. Усекла? Потому что сегодня он был настоящим, а если раньше он тебе галантным и вежливым казался, так это все наносное, не его. Понимаешь?
– Слушай, Че, я вот о чем думаю, – зловеще протянула Лу. – Он еще долго меня будет помнить, вот увидишь! Я ему такой Париж устрою, вообще дорогу туда забудет на фиг! Пусть едет в свой Козлодоевск коров пасти, урод!
Лу вскочила с дивана и возбужденно забегала по комнате. В ее глазах снова засверкали слезы.
– Эй,
– Да я не в том смысле, – отмахнулась Лу. – Не прикалывайся, мне и так хреново… А я разве не говорила тебе, что Федор из какой-то провинции в Москву приперся? Самородок, блин, доморощенный!
Лу сжала кулачок, в сердцах треснула им по стене и резко повернулась к Черепашке:
– Че, у меня есть план, и я его осуществлю! Да! Я хочу ему отомстить, вот! Я не собираюсь изображать из себя покинутую, наивную барышню и поливать слезами все вокруг!
– Лу, ну что ты опять несешь? Ну как ты собираешься мстить Фуфайкину, а? – заволновалась Люся.
Она хорошо знала непредсказуемый нрав подруги.
– Ха-ха-ха, да очень просто! – саркастически рассмеялась Лу сквозь слезы. – Я найду серную кислоту или… или краску! Представляешь, Че, краску! Черную-пречерную такую, блестящую, густую, качественную… Чтобы ничем не смывалась. Чтобы только ножом соскоблить можно было, вместе с картиной. Прикинь?
Лу энергично изобразила, как Федор станет скоблить картины.
– Да елки-палки, Лу! У тебя совсем съехала крыша? – Черепашка начала выходить из себя, что с ней бывало очень редко. – Ты что, пойдешь к нему в мастерскую на Рублевку? Да кто тебя туда пустит? Там охрана, собаки, заборы, кодовые замки… Ой, что я говорю? Дело даже не в этом, а… – Черепашка схватила подругу за плечи и как следует встряхнула. – Пойми, что ты должна быть выше него, нравственней, если хочешь. Ты ведь не такая, как он, Лу! Ты чище, умнее, великодушнее, искреннее! А своей дурацкой местью ты как бы сравняешься с ним! Ты сама себя станешь презирать за это, потому что месть – это слабость духа, даже нищета души. Да-да!
Черепашка умоляюще заглядывала в глаза Лу и продолжала ее трясти. Она ни в коем случае не могла допустить, чтобы безрассудная подруга вляпалась в серьезные неприятности, да еще накануне выпускных экзаменов.
– И наконец, ты представляешь последствия, Лу? Да он просто подаст на тебя в суд и правильно сделает, между прочим. А тебя посадят в КПЗ, а потом присудят оплатить ущерб. Ты хоть соображаешь, блин, какая это сумма? – Черепашка была вне себя от отчаяния и ужаса.
– Меня не посадят: я несовершеннолетняя, малолетка я. Понятно? – пробубнила Лу, глядя себе под ноги.
Постояв в нерешительности пару минут, она тихо присела на диван и потянула за руку Черепашку.
– Люсь, не бойся, никуда я не пойду и мстить не буду… Это я так, со злости. Просто плохо мне очень, вот я и нагородила фигни. Ты думаешь, я полная дура, не соображаю? – всхлипнула Лу и внезапно прижалась щекой к Люсиному плечу. – Люся… Люсенька… прости меня, а? Ну пожалуйста! Знаешь, я только сейчас поняла, какая я кретинка… Я не знаю, что на меня нашло, правда! И ты во всем, абсолютно во всем была права! А я… я вела себя как последняя дрянь! Кричала на тебя как ненормальная…