Девушка у обочины

Уайлдер Джасинда

— Как вы относитесь к его актерской игре? Некоторые трюки, что он делает, довольно опасные.

Лани пожимает плечами.

— Ну, он очень крепкий и спортивный мальчик. И всегда был таким. Он бы не довольствовался тем, что не связано с физическими нагрузками. Так что да, я предполагаю, что трюки очень опасны, но, думаю, в целом опасности меньше, чем в футболе. — Она поглядывает на меня. — Ты знаешь, что он получил полную стипендию в Стэнфорде?

Я качаю головой.

— Нет. Я знала, что Адам поступил туда и играл в футбол, но...

Гордость Лани очевидна.

— Ну да, он еще играл в футбол, но его полная стипендия

была академическая, а не спортивная. Он не стал упоминать об этом, потому что ему не свойственно хвастаться, но он был выпускником с самым высоким баллом на курсе, которому доверили говорить прощальное слово во время выпускного вечера. Адам имеет степень в области психологии. Помимо этого, начиная с четырех лет он также играл в футбол.

У меня голова идет кругом.

— Вау, я не знала. Конечно, я знаю, что он умный, но... — Пожимаю плечами. — Правда, когда речь заходит об Адаме, это не сильно удивляет.

— А что насчет тебя? — спрашивает Лани, ставя на огонь воду для пасты. — Чем занимаешься ты?

— Я хочу получить степень магистра в области социальной работы.

— Что ты будешь с этим делать?

— Работать с такими же приемными детьми, как и я. Им нужен защитник. Кто-то, кто будет заботиться о них, потому что в мире просто не так много людей, которые заботятся о детях из детдомов. — Я передаю разделочную доску с рубленым чесноком Лани, которая бросает ее в сковороду с уже поджаренным фаршем и томатным соусом. — Я хочу стать тем, кого хотела бы иметь в детстве сама.

— Я понимаю это, — говорит Лани, ее голос тих, глаза далеко. — Я выросла на Фиджи, и была лишь одной из многих детей, чьи родители просто не могли позволить себе заботиться о них. Но для нас не было никакой системы.

Мое сердце замирает. Что-то в ее манере держать себя, в ее осанке, в ее голосе, говорит мне, что она меня понимает на личном уровне.

— Но вы смогли выбраться?

Она кивает.

— В конечном счете, да. У меня была тетя, сестра отца, гораздо старше его. У нее не было своих детей. Она переехала в Лос-Анджелес за много лет до моего рождения. Честно, я даже не уверена, как она сделала это. Тетя навестила нас на Фиджи, когда мне было одиннадцать. И она... вернулась со мной. Почему, не знаю. Но она это сделала. Отправила меня в школу, предоставила мне возможности, которые в противном случае, я бы никогда не получила.

— Это потрясающе, — говорю я.

— Да, мне очень повезло.

— Итак, чем вы занимаетесь? — спрашиваю я.

— Я - хирург, — отвечает она. — Эрик предприниматель. Ему принадлежит несколько жилых комплексов, торговый центр, сеть тренажерных залов, и он также руководит компанией, поставляющей предметы медицинского назначения, в первую очередь, для амбулаторного ухода на дому.

— В таком случае, вы должно быть сильно заняты.

Лани пожимает плечами.

— А кто нет? Кстати, Эрик сейчас подумывает о продаже части своего имущества, поскольку девочки обе отправятся осенью в колледж. — Взгляд переходит на меня, и выражение ее лица не совсем твердое, но вместе с тем проницательное и решительное. — Ты знаешь, Тори - добрый и всепрощающий. И он может быть большим, жестким, крутым парнем, но его эмоции действительно глубоки. Недавно одна женщина сделала ему больно, очень сильно. На это было тяжело смотреть.

Я глубоко вздыхаю и встречаюсь с ней глазами.

— Эмма. Он рассказал мне об этом.

Лани, похоже, удивляется.

— Он

это сделал? Обычно он весьма сдержан, чтобы говорить о том периоде его жизни. Просто это было так… выставлено на публику, что сделало все гораздо более болезненным для всех участников. Кроме нее, конечно.

Я киваю.

— Он дал понять, что все это было неважно для нее. И это просто... сводит меня с ума. По крайней мере, так он объяснил. Ну, мы с ней не были знакомы, но каждый раз, когда видела его в период, когда они встречались, он казался... напряженным. Словно подстраиваться под нее; делать ее счастливой было более важной работой, чем даже его актерская карьера. — Она смотрит на меня. — По-моему, человек настолько красив, насколько красива его душа.

— Вы никогда не встречались? — Я нахожу это странным. — Они встречались где-то... полтора года?

— Да, пожалуй, почти два года. И нет, он никогда не приводил ее сюда. — Лани выглядит задумчивой. — Как долго ты и Тори встречаетесь?

Я пожимаю плечами.

— Недолго.

Адам становится позади меня, обнимая за талию.

— Я никогда не приводил сюда Эмму, потому что я просто... думаю, понимал, что ты и папа не одобрите ее. И не хотел этого конфликта. Дез - другая история. — Он проходит рядом со мной, опирается бедром о кухонную столешницу. — И, Дез, ты - единственная девушка, которую я когда-либо приводил домой, чтобы познакомить с родителями... не считая одну со старшей школы, помнишь, мама?

Лани кивает.

— Твоя первая девушка — Сара Уэксфорд. Это был твой второй год.

У меня ком в горле.

— Итак, я в довольно эксклюзивной компании?

Адам смеется.

— Детка, ты и есть компания. Я привел Сару сюда после того, как мы встречались в течении месяца, но она бросила меня через два дня из-за квотербека, который был в то время моим лучшим другом. Так что это даже не считается.

— Вау. — Я не знаю, что еще сказать, поэтому ничего не говорю.

Остаток вечера проходит непринужденно. Мне нравится эта семья. Нравится сидеть за обеденным столом, передавая корзинку с хлебом, смеясь, разговаривая, чувствуя, что здесь мое место. Возможно, просто его семья добрая и открытая, но я действительно чувствую, что могла бы быть одной из них. Это чувство пьянящее, захватывающее и пугающее. Я несколько раз в течение вечера щиплю себя за ногу под столом, но все так и остается реальным. Лиа, Лиззи и я долго обсуждаем моду, особенно когда они обнаруживают, что я была моделью. Я рассказываю им, что работа моделью совсем не такая, как многие считают, и особенно Лиззи, кажется, немного разочарована этим. Я узнаю, что Эрик тоже играл в футбол за USC Trojans, а затем во втором составе за Forty-Niners в течение четырех сезонов, что объясняет откуда у Адама такое телосложение и природный атлетизм.

Как же страшно мне было, когда мы впервые приехали сюда, но к тому времени, как опускается ночь и Адам, похоже, готов уехать, я чувствую, что знаю эту семью всю жизнь, из-за чего очень трудно покинуть ее.

Но мы не уезжаем, где-то ближе к десяти вечера Адам, ничего не говоря, едет в центр Лос-Анджелеса. Он привозит меня к высотному зданию в оживленном центре города, где парковщик паркует его машину, а носильщик выгружает наш багаж и забирает его. Мы входим в лифт, и Адам вставляет маленький ключик, нажимая кнопку «РН», а потом мы взмываем вверх, вверх, вверх на сорок три этажа над землей.