Девушка в золотом
Шрифт:
Сказанное сумасшедшим соплеменником удручило принцессу. Она заплакала – сначала тихо, а потом навзрыд.
– Ты что? Расстроилась? Не стоит, – послышался голос Милисы. – Это же всего лишь полоумный человек, который мелет языком что попало.
– Голос Тарула звучал так, будто говорил не он, а кто-то за него, – утирая слёзы, произнесла Кунке. – А что, если это Митра через него вещал? – испуганно заметила она.
– Ерунда, – жёстко перебила Милиса. – Ты должна видеть то, что можешь разглядеть сама, а не то, что тебя пытаются заставить лицезреть другие. Будущее увидеть никому не суждено, – уверенно закончила она.
Кунке помнила, что эти слова
Внезапно она увидела яркий свет, побудивший закрыть глаза. Вначале Кунке испытывала лёгкий страх, вызвавший дрожь в коленях и боль во всём теле. Захотелось сесть, что она и сделала: медленно, опираясь руками на холодный пещерный камень, Кунке опустилась на очередную ступеньку, которая оказалась на удивление тёплой. Принцесса снова стала считать от десяти до нуля, чтобы унять обуревавшее её волнение. Постепенно страх и тревога сменились желанием открыть глаза и осмотреться.
Перед Кунке была комната, в центре которой находился огромный столообразный камень, светящийся изнутри. На середине его стояла правильной формы золотая тарелка, от которой в разные стороны расходились яркие лучи, окрашивающие стены комнаты в жёлтый, красный, оранжевый цвета. Принцесса, движимая любопытством, которое перебороло страх неведения, осторожно подошла к камню. Она не нашла ни одной опоры, позволяющей золотой тарелке стоять на ребре. Это изумило её до такой степени, что она невзначай вскрикнула. Её крик эхом отдался в просторной комнате, и почти одновременно она услышала мягкий голос, который не принадлежал Милисе. Он звучал нейтрально: не женский, не мужской, но чёткий и совершенно бесцветный, лишённый какой-либо эмоциональной окраски. При этом лучи, отходящие от тарелки, меняли с каждым произнесённым словом свою интенсивность: они то усиливались, то меркли, и казалось, что это тарелка разговаривает с Кунке.
– Все твои желания исполнятся. Именно это ты хотела узнать? – прозвучало в голове Кунке.
– Все-все? – с надеждой спросила Кунке.
– Да. Ты станешь великой воительницей. Ты объединишь народы. Тебя будут почитать и стар и млад.
– А я долго буду жить? – с трепетом спросила Кунке.
– Ты не должна бояться смерти. Тебе следует бояться пустой жизни, – изрёк напоследок Митра.
Кунке была уверена, что именно Митра с ней разговаривает. При последнем слове лучи, исходящие от тарелки, заиграли разными цветами, переходя от жёлтого к оранжевому и красному, затем вновь к жёлтому, и остановили свою игру на золотом свете. Кунке стояла, заворожённая этим зрелищем.
– Думаю, Митра попрощался с тобой, – изумлённым голосом произнесла Милиса. – Пора уходить. Аудиенция закончена.
– Что закончено? – огорчённо спросила Кунке.
– Митра дал тебе понять, что встреча с ним закончена, – тихо ответила Милиса. – Пора подниматься к выходу. Главное ты узнала, не правда ли?
Кунке ничего не ответила. Она в последний раз окинула взглядом необычную комнату, обошла вокруг столообразного камня, хотела было прикоснуться к тарелке, протянула к ней руку, но почувствовала беспокойство и усиление жара. Она испугалась, что может разозлить великого Митру, пошла к лестнице и, осторожно ступая по ней, двинулась наверх. Потом спохватилась, развернулась в сторону тарелки и поблагодарила Митру за честь быть
– Будь уверена в себе, и ты многого достигнешь – эти слова прозвучали для Кунке как напутствие.
Она поклонилась Митре ещё раз, поблагодарила и, довольная, стала подниматься по лестнице к выходу из святилища.
Выйдя из пещеры, Кунке вдохнула во всю мощь своих лёгких свежий воздух и, широко улыбаясь, пошла туда, где её с нетерпением ждал жрец. Когда она приблизилась достаточно для того, чтобы старческие глаза жреца смогли её рассмотреть, он удивился увиденному. К нему подходила совсем не та девочка, что была накануне. Лицо Кунке светилось уверенным спокойствием и необычайной внутренней силой. Её глаза имели то глубокое и таинственное выражение, что характерно для человека, познавшего нечто сокровенное и очень важное. В другое время жрец обнял бы по-отечески Кунке и стал бы расспрашивать о результатах похода в святилище, сейчас же он не посмел этого сделать. Напротив, он почувствовал почтение к принцессе; сейчас он точно знал, что Кунке – достойная дочь царя.
Глава 8
Был полдень середины кармабаты. Солнечные лучи ласкали своим приятным теплом тела мальчишек, которые бегали по степи, играя в догонялки. Рядом с ними мирно паслись стреноженные лошади, недалеко от них разбрелось большое стадо овец. Его молодой пастух лениво ходил между своими подопечными, периодически похлёстывая длинной плёткой. Вдруг раздалось тревожное ржание пегой кобылы, за ней заволновались другие лошади. Заблеяли овцы, сгрудившись в одном месте. Пастух приложил козырьком правую руку к глазам, долго вглядывался в сторону запада, затем востока, замахал руками и закричал мальчишкам, чтобы те бежали к стойбищу.
На востоке появилась еле заметная пыль, которая слегка запачкала солнечные лучи. Но с каждой минутой она становилась всё плотнее, расширяясь ввысь и в стороны, пока солнце не потемнело в её массе. Послышался топот коней. Он становился всё громче и зловещее. Лежащие на солнышке сурки попрятались в свои норы, замолкли птички, даже оводы, вечно кружащиеся над лошадьми и овцами, куда-то подевались. Земля зарыдала под ударами сотни копыт мчащихся лошадей. Пастух всё ещё стоял и смотрел в сторону востока. На его лице отразились волнение и испуг. Он пытался отогнать своё стадо, но оно не слушалось, овцы сбились в одну кучу и боязливо блеяли. Пастух стегал их плёткой, покрикивал, бегая вокруг, не забывая следить за всадниками.
Со стороны стойбища выдвинулся большой отряд, возглавляемый Мермером. Он состоял как из воинов, принимавших участие во многих походах, так и молодых, которые прошли посвящение совсем недавно. Поравнявшись с пастухом, Мермер приказал тому гнать стадо к стойбищу. Но увидев несчастных, жавшихся друг к другу животных, крикнул что-то своим воинам, которые стали нещадно хлестать овец, понявших наконец-то, чего от них хотят. Они потрусили в нужную сторону, продолжая тереться друг о друга боками.
Мермер со своими воинами помчался в сторону чужих. Вскоре можно было различить приближающихся всадников. Их было чуть больше сотни.
«Интересно, что им надо, – подумал Мермер, разглядывая конников. – Для военных действий отряд малочислен». Он облегчённо вздохнул и остановился.
Всадники-чужаки тоже прекратили движение. Некоторое время два отряда смотрели друг на друга. Затем, как по команде, с обеих сторон отделились по два человека и поскакали навстречу. Они встретились ровно посередине того огромного степного пространства, что отделяло отряды.