Девушка, видящая призраков
Шрифт:
Это радовало. Что-то тревожило в этом мужчине, сильном и крупном, с кривой улыбкой и довольными щеками, и я не могла понять, что именно. Глядя на него глазами инь, я видела только человека. Но в нем было что-то хищное, опасное и неуправляемое. Он напоминал птицу в клетке с отрытой дверцей, пытающуюся решить, остаться на насесте или лететь.
Господин Янци закончил спуск по моему одеянию. Он побежал в тени.
— Мой отец пришел бы к тебе с талисманами, если бы ты был монстром, — сказала я. — Но ты же не чудище, Шуай
Теперь он удивленно моргнул.
— Я стараюсь не быть им.
— Как это понимать?
— Почему твой отец прислал тебя, даону Сян? Почему сейчас?
— Никто меня не присылал, — сказала я.
Это не поможет. Он ничего не расскажет.
Я отцепила зеркало багуа от спины. Это был девятидюймовый восьмиугольник из бронзы с маленьким зеркалом в центре. Восемь триграмм было врезано на бронзовой раме. Всевозможные соединения инь и янь, всех энергий вселенной, сталкивались на раме зеркала багуа. И, собирая законы природы, зеркало раскрывало иллюзию.
— Что ты делаешь? — спросил Шуай Ху, но был слишком медленным.
Я повернула зеркало багуа к нему с триумфальным воплем, ожидая, что иллюзия рассеется, проявив истинное лицо монстра.
Монах посмотрел в зеркало, не испугавшись. Его лицо смотрело из зеркала. Широкие щеки и недовольное выражение были человеческими. Он топал ногой.
— Даону Сян, — сказал он. — Я спрошу терпеливо и с уважением. Зачем вы пришли искать меня?
Я старалась придумать умный ответ, но не удавалось. А потом начался хаос.
Господин Янци закричал:
— Поймал, поймал! — я повернулась к нему. Дух-глаз сжимал голубого человечка. Я склонила голову и моргнула, чтобы убедиться, что правильно вижу. Да, господин Янци пытался удержать голубого человечка, а тот вопил, отбиваясь. Шуай Ху повернулся на звук двух дерущихся духов. Он шагнул к ним. Этого хватило. Монах не должен был их заметить.
Я ударила его по плечу, пока он поворачивался. Я попала, и он потерял равновесие, отшатнулся и выпрямился, но я уже вытащила дротик на веревке. Я закружила его, и груз набирал скорость.
Шуай Ху взглянул на меня, не выпуская из внимания потасовку духов на улице. Еще немного, и грузом можно будет пробить камень.
А потом господин Янци закричал:
— Его тень! Ли-лин, что-то не так с его тенью!
Я посмотрела на тень монаха. Глаз был прав. То была не тень человека. То была тень чудища огромных размеров. Его темный силуэт зарябил, пульсируя. Сила текла из тени в мужчину. Тень стала все больше напоминать человека, а мужчина — выглядеть как чудище.
Шуай Ху вырос. Он и был большим, а теперь стал выше и шире, плотнее, словно был сделан из кирпича. Вокруг него был второй облик, зверский и пылающий, дух зверя, грозящий вырваться из кожи человека. Второй облик был больше него, больше и длиннее. Шуай Ху зарычал, так сделал и дух зверя вокруг него. Я видела его в первозданном величии. Я видела
— Невозможно.
Голова кружилась. Этого не могло быть здесь, но было. Отец не зря боялся его.
— Пусти. Его, — сказал Шуай Ху обоими ртами, человеческим и пастью монстра. Три хвоста метались за ним.
— Сделай это, — сказала я глазу отца. Во рту пересохло. Глаза были большими от потрясения.
Господин Янци отпустил голубого человечка. Я подхватила дух глаза отца, и мы попятились от человека, в котором был тигр.
10
Пару минут спустя мы были на пути в лазарет, чтобы проведать отца. Я все еще не могла поверить в увиденное.
— Дух тигра, — поражалась я.
— С тремя хвостами, — добавил глаз.
— Как с таким бороться? — спросила я. — Как такое убить?
Господин Янци не спешил отвечать.
— Зачем его убивать, Ли-лин?
— Потому что это монстр, — сказала я. — Это я делаю. Убиваю монстров.
— Меня ты тоже звала монстром, — тихо сказал он.
Я вскинула бровь.
— Вы не тигр, господин Янци. Тигры едят людей.
— Скольких людей съел Шуай Ху?
— Не знаю.
— Он ел людей?
— Нет, насколько я знаю, — призналась я.
— Думаю, ты бы услышала в новостях, Ли-лин, что тигр напал на Сан-Франциско.
Я не слушала подколки, а он продолжил:
— Лучше сосредоточиться на Лю Цяне.
Я кивнула. Глаз отца был прав. Еще будет время разобраться с тигром.
— Ваш совет помогает, господин Янци. Это как иметь еще пару… — я исправилась. — Это как иметь еще один глаз.
* * *
Отец все еще лежал в лазарете, но не спал. Правая сторона его головы была забинтована, но левый глаз ясно сиял и смотрел на меня. Было больно видеть его таким. Отец всегда был самым сильным, самым бесстрашным экзорцистом. Он был тем, кто один вошел в дом с летающими лисьими духами и убил их. Он был духовным воином, чье имя заставляло разбегаться армию злых призраков.
И теперь он лежал раненый, наполовину слепой и страдающий. Из-за меня.
Его оставшийся глаз пылал на лице. От бинтов он выглядел еще напряженнее. Гнев сделал лицо острее, выделив ухоженные седеющие усы и строгие брови.
Я сидела на деревянном стуле у кровати. Мне нужно было задать столько вопросов, но он удерживал меня взглядом оставшегося глаза.
— Лю Цянь, — прогудел он, голос был напряженным, но хриплым. — Расскажи, как этот слабак тебя одолел.
Я опустила голову. Отец знал Лю Цяня и низко его оценивал. Я покраснела от стыда. Я хотела плакать, рвать волосы от глупости. Отец будет плохо обо мне думать, узнав все.
— Лю Цянь не одолевал меня, отец. Он пришел в храм с Томом Вонгом. Они просили меня доставать паспорт души.