Девушки начинают и выигрывают
Шрифт:
Мать презрительно фыркает.
— Я столько без этого жила.
— Ну… — беспомощно произношу я, — Джули Купер — лесбиянка.
— Ты лесбиянка?
— Нет.
— Тогда какое мне дело до Джули Купер?
Внезапно в центре гостиной вырастает отец. Должно быть, мы не услышали, как он вернулся с работы.
— Привет, папа. — Я встаю поздороваться.
— Привет, милая! Добро пожаловать домой! — говорит он, заключая меня в крепкое объятие.
— Ты знаешь, чем твоя дочь занимается
— Чем?
— Скажи ему, — приказывает мне мать.
Я снова в нерешительности мямлю что-то неразборчивое. Трудно предугадать, как данную новость воспримет папа.
— Чем, дорогая? — спрашивает он, уходя в прихожую, чтобы повесить пальто.
Мать не может утерпеть и встревает:
— Она пишет о сексе.
Слово «секс» она произносит как название страшной болезни.
Отец застывает. Потом медленно оборачивается:
— Что?
— Ну, я веду колонку о свиданиях и отношениях в «Йель дейли ньюс», — с надеждой говорю я.
— О политике? — спрашивает он, стараясь не замечать слона. Как обычно.
— Да. О политике, — отвечаю я.
— Это же замечательно! — отвечает папа в типичной для него манере. — В свое время я писал о политике для «Кримсона». Яблоко от яблони недалеко падает, — с усмешкой говорит он и направляется прямиком к бару.
Мама в ужасе.
— Она же твоя дочь.
Он сердито смотрит на нее. Мать хочет помешать ему осуществить его решение не видеть очевидного, чего никому никогда не следует делать с Диком Каррингтоном.
— Что ж, друзья мои, — прерываю я молчание, — все было очень здорово, но мне пора идти.
Я опрометью лечу в свою комнату, оставив родителей играть в гляделки, из которой мой отец обречен выйти победителем. Он подвижен не больше «Давида» Микеланджело.
Я поднимаю глаза к ослепительно сияющей люстре в «Билтмор-Рум» и делаю глубокий вдох. Я сохраню спокойствие. Я не брошусь Джошу на шею. Я ни под каким видом не поеду к нему домой.
Я не поеду к нему, если только он не будет невероятно мил со мной и не пообещает снова сводить меня в ресторан, пока я в городе.
— Чем могу служить?
Голос, принадлежащий одетой в черное длинноногой блондинке у стойки администрации, отрывает меня от моих мыслей.
— Да. М-м-м… я встречаюсь здесь с Джошуа Миллером.
— Конечно, — произносит она с покровительственной улыбкой. — Прошу сюда.
Она поворачивается и ведет меня к его столику, и я обращаю внимание, что ноги у нее до моих подмышек. Два моих суетливых шажка равны ее одному — феноменально длинному шагу. Я напускаю на себя важный вид и стараюсь, по возможности, не отставать.
Джоша я замечаю задолго до того, как мы добираемся до столика. На моем
Он кажется возмужавшим. И красивым. И пьет свой обычный «Джим Бим» со льдом.
Внезапно я вспоминаю долгие вечера с игрой в «Квотерс» и истерическим смехом. Он пил «Джим Бим», а я останавливала свой выбор на значительно более мягком «Миллер лайт». Я облизываюсь и снова чувствую его губы с привкусом виски.
Его темные волосы подстрижены коротко, чтобы скрыть неуклонно надвигающееся облысение. Джош поднимает мне навстречу свои голубые глаза. Я широко улыбаюсь и машу ему рукой.
Он улыбается в ответ.
Когда ноги наконец проводят меня сквозь лабиринт столиков, Джош встает, готовясь поздороваться со мной. Он бросает одобрительный взгляд на девицу, которая неторопливо уходит прочь, а затем переключает внимание на меня.
Я собираюсь вежливо сказать «Здравствуй», но он крепко обнимает меня и отрывает от земли.
— Хло! — восклицает он.
К моему удовольствию, ужин начинается необычайно трогательно. Посетители ресторана таращатся на нас.
— Поставь меня на место, — шепчу я, изображая смущение.
— Куда подевалось твое чувство юмора? — спрашивает он, выпуская меня из объятий.
Я откашливаюсь.
— Никуда. Должна заметить, что мы находимся в очень приличном месте и должны вести себя соответственно.
Его взгляд словно бы говорит: «Ты серьезно?»
— Да, я серьезно, — отвечаю я, прежде чем он открывает рот.
Джош смеется.
— Ты хорошо выглядишь, Хло, правда, хорошо.
— Жаль, не могу сказать того же о тебе, — быстро отвечаю я.
— «Ну, у тебя и мозги, Бретт», — цитирует он свой любимый фильм «Криминальное чтиво».
— Прошло два года, а ты так и не подобрал ничего поприличнее? — поддеваю я.
— Все-все, сдаюсь, подруга. Я не успеваю парировать твои удары.
— Возраст сказывается? — спрашиваю я с улыбкой.
— Есть немного.
Я откидываюсь на стуле, снова чувствуя себя непринужденно, и рассматриваю Джоша. Есть в нем что-то такое, что притягивает людей. Все идут за ним. И я тоже около года за ним ходила.
Подходит официант.
— Что будете пить, мэм?
— «Грей Гуз» с содовой, тремя оливками и лимоном.
Джош, шевеля одними губами, повторяет за мной. Но с другой стороны, он всегда высмеивал мой нетрадиционный вкус в отношении напитков.
— Сию минуту, — кивает официант. — Я сейчас принесу меню.
— Не спешите, — вступает Джош, — мы ждем еще одного человека.
Еще одного человека?
— Еще одного человека? — спрашиваю я Джоша, когда официант уходит.