Девушки, согласные на все
Шрифт:
Съемки календаря «Сладкий год» шли полным ходом. Филипп чувствовал себя уставшим, как никогда. Все-таки работать со знаменитостями гораздо сложнее, чем разгружать мешки с цементом.
Например, недавно он снимал для одной из страничек известную русскую фотомодель, которой вроде бы даже удалось сделать неплохую карьеру на Западе. Девушка была хорошенькой, как картинка, – юная, трогательно-белокурая и очаровательно-синеглазая. Она была известна под псевдонимом Ангел, и этот псевдоним ей удивительно подходил. Вообще, такой тип внешности в модельном бизнесе называют «бейби-фейс» – то есть модель с лицом ребенка.
Конечно, ее репутация безупречной отнюдь
С первого взгляда девушка произвела на Филиппа самое приятное впечатление. Она была смешлива и вежлива, к тому же, как и большинство фотомоделей, послушна. Вот только отказалась отключить на время съемки свой мобильный телефон, похожий на серебристую крошечную игрушку.
– Я не могу себе этого позволить, – пожала худенькими плечиками Ангел. – Не хочу какое-нибудь выгодное предложение о работе упустить. Не волнуйтесь, долго разговаривать я не собираюсь. Исключительно по делу.
Был в ее словах некоторый резон. Филипп и сам не любил пропускать «мобильные» звонки. Ему, как и любому творческому человеку, было прекрасно известно, что жизнь – это череда никогда не повторяющихся шансов. Главное – не упустить ни один.
Но стоило ему вдохновенно приникнуть к видоискателю, как ее мобильник противно запиликал. Она одарила Филиппа извиняющейся улыбкой и принялась весело мурлыкать в трубку своим полудетским голосочком. И с первых же ее фраз ему стало ясно, что ни о какой работе речь не идет. Ангелу звонила какая-то подружка, судя по всему, тоже модель.
– О, дорогая! Сколько лет, сколько зим! Когда я видела тебя в последний раз? Кажется, это было на том показе «Дольче и Габбана»! Помнишь, тогда еще Шивни рухнула с подиума и сломала ногу… Да!.. Нет!.. Да! О нет!!! Это ужасно!!!
Филипп даже перепугался, услышав этот ее возглас. Но Ангел как ни в чем не бывало продолжала:
– Это ужасно!!! Говоришь, она появилась на коктейле в красных сапогах?! Фи, кто же сейчас носит цветную обувь, это же прошлогодняя мода… Да, милая, я тоже так считаю. Если не можешь сама выбрать вещь, заплати стилисту… Ну ладно, а то у меня вообще съемка! Конечно, увидимся!.. Думаю, в Париже, в мае. Чао-о!
Филипп облегченно вздохнул. Фотомодель вернулась на исходную позицию. Он уже собирался было возобновить процесс, но рано обрадовался. Телефон опять зазвонил.
Потом до него дошло, что фотомодель пользовалась невероятным светским успехом и чрезвычайно этим гордилась. Может быть, она даже специально подговорила своих ненормальных подруг и друзей звонить ей во время съемки, чтобы произвести на окружающих впечатление востребованной особы. Во всяком случае, в течение следующего часа ей позвонили: личный тренер (он хотел сообщить об изменении программы тренировки квадрицепсов), какая-то ушлая иностранная журналистка (повесив трубку, Ангел похвасталась, что ее хотят снимать для разворота журнала, название которого ничего ему не говорило, но, судя по ее интонации, было весьма известным, и абы кто на его разворотах не появлялся), бесчисленное количество подруг, толстосум, возжелавший пригласить красавицу отужинать в пятизвездном ресторане… В общем, к вечеру у Филиппа голова гудела так, словно это он полдня протрепался по телефону с пустоголовыми бездельниками.
Только потом он понял, что мобильный телефончик и не в меру разговорчивая модель – это цветочки по сравнению с тем, что вытворяли другие героини календаря.
Например, одна из них, в прошлом известная гимнастка,
– Это Гоша, – улыбнулась она, перехватив его затравленный взгляд. – Он хороший. Он у меня недавно живет и боится оставаться дома один.
– Но… Мне кажется, это не слишком удобно, – попробовал возразить Филипп.
Однако дама посмотрела на него исподлобья с такой укоризной, что он вмиг почувствовал себя заклятым врагом Гринписа.
– Он маленький, – объяснила она. – Да вы не волнуйтесь, он совсем не агрессивный. Гоша просто тихонько в уголочке посидит. Он стесняется.
Филиппу не к месту вспомнились когда-то прочитанные строки о том, что медведи – самые кровожадные и эмоционально тупые хищники, поэтому весь день он провел как на иголках. А стеснительный Гоша, похоже, чувствовал себя как дома – то с утробным ревом весело носился по студии, время от времени влезая в кадр. Закончилось все тем, что Гоша умудрился сожрать дорогой импортный провод, в результате чего его стошнило прямо на пробные отпечатки. Но Филипп был доволен и этим – по его мнению, у мероприятия мог быть и куда более печальный исход.
Глава 5
Наконец Филиппу удалось дозвониться до Марьяны Вахновской. Разговаривала она с ним холодно. Пыталась отмахнуться, словно он был не гарантом ее успешной карьеры, а назойливым журналистом из какой-нибудь малотиражки. В конце концов она раздраженно предложила ему явиться в ее личную студию на репетицию.
Филипп устроился во втором ряду. Ноги он положил на одно из кресел первого ряда, на его коленях стояло огромное ведро попкорна, словно он пришел в молодежный кинотеатр на дешевую комедию, а не в эту пафосную студию на джазовый концерт. К тому же Филипп и не подумал отключить мобильный телефон, так что время от времени из его кармана раздавалось громкое бодрое попискивание – электронная версия народного хита «Калинка-малинка».
Он был в этом зале единственным зрителем: Георгий Вахновский никому из посторонних не разрешал наблюдать за репетициями его жены. Время от времени мимо Филиппа пробегал кто-нибудь из обслуживающего персонала: звукоинженер, гример, балетмейстер – все они укоризненно посматривали на ведро попкорна и блаженно вытянутые ноги, обутые, между прочим, в грязные утюгоподобные тяжеленные ботинки на рифленой подошве. Но Филипп лишь нагло ухмылялся.
Нет, хамом себя Филипп Меднов отнюдь не считал. Он просто был уверен, что эта не в меру стервозная Вахновская получает то, чего заслуживает. Что она о себе воображает? Как смеет держаться с ним так, словно он мальчик на побегушках? Кто она, в конце концов, такая?! Всего лишь подстилка для банкира, которая, скорее всего, и петь-то не умеет, но считает своим святым долгом пробиться на эстраду. Конечно, если бы при всем этом она была милой скромной девушкой, обаятельной и вежливой, Филипп никогда не стал бы хрустеть попкорном на ее репетиции. Но Марьяна вела себя с ним так, словно он был существом второго сорта. Он, Филипп Меднов, знаменитый фотограф, не последнее лицо в русском модельном бизнесе! Он получит десять тысяч долларов за работу над календарем, а лишь бы кому таких денег, как известно, не платят.
– Эй, приятель! Можно рядом с тобою приземлиться?
Филипп удивленно обернулся – перед ним стоял незнакомый парень в мятых брюках и не слишком чистой джинсовой куртке. Видимо, у бедняги были какие-то проблемы с обменом веществ – на лице его, излишне полном, яркими пятнами сияли свежие и полузажившие прыщи. Однако улыбка у незнакомца была такой искренней и дружелюбной, что в целом он произвел на Филиппа приятное впечатление.
– Так я сяду?
– Садись, – пожал плечами Филипп, – а ты кто будешь?