Девяностые. Том первый
Шрифт:
– Ну, наказания я не избежал. – Вздохнув, посмотрел на мужчину и показал пустые руки. – Фотоаппарат отобрали.
– Хах! И только?
– Ну и ремня выдали, но это сущая мелочь. – Подобрал с пола пачку фотокарточек и победно воздел её вверх. – Искусство требует жертв! Кстати, я же вам, как и обещал, фотографии принёс. И у меня вопрос есть.
– Ну-ка, ну-ка? Что у тебя за вопрос такой? – Отдал мне фото мужчина и поднялся на ноги.
– Можно я вашу фотографию в свой фотоальбом вставлю? И Марии тоже?
– Можно. – Улыбнулся мужчина. – Интересно будет на него посмотреть.
– Конечно, Константин Фёдорович. Только пока не знаю, когда смогу его закончить. У меня тут, – кивнул на стопку фоток, что так и продолжал держать в руке, – где-то процентов шестьдесят, если по смыслу. Некоторые сюжеты зияют весьма ощутимыми дырами. А заполнить их я не могу. И не только по причине отсутствия фотоаппарата. Тут думать надо, придумывать. А это творческая работа… Вобщем, надеюсь, за год справлюсь.
– Ну, буду ждать завершения. – Улыбнулся он и потрепал меня по голове. – Вот, видишь, Михаил Семёныч, какие кадры у нас растут.
Только тут я заметил второго мужчину, стоящего в дверях и молча за нами наблюдающего. Невысокий, кряжистый, словно вырубленный из скалы. Слегка обветренное лицо, седые волосы и небольшой живот.
– Здравствуйте, Михаил Семёнович. – Я коротко кивнул ему. – Иван.
– Здравствуй, Ваня. – Кивнул тот в ответ. – Фотографией увлекаешься?
– В том числе. Хотите посмотреть? – Протянул ему отпечатки.
– От чего бы и нет? – Мужчина взял фотографии и принялся рассматривать. Я же добрался до портфеля и достал оттуда отложенные для Константина Фёдоровича отпечатки.
– Вот, как и обещал. С фотосессией пока, по вышеупомянутым причинам, придётся повременить. Но от своих слов я не отказываюсь, и, когда наказание закончится, мы к этому вопросу вернёмся.
– Хах, эк ты загнул! – Усмехнулся тот и вгляделся в свой портрет. – А хорошо получилось. Скажи, Михал Семёныч? – Константин Фёдорович протянул тому фотографию.
– Так это что, и правда он?.. – Кивнул на меня Михаил Семёнович.
– Да. Я бы, если бы сам в этом не участвовал, и не поверил. – Подтвердил Константин Фёдорович.
– Силён, силён малец. – Покивал Михаил Семёнович и показал фото из кабины вертолёта, летящего на бреющем над скалами. – И эту тоже сам?
– Угу. – Кивнул я. – Тут нет чужих фотографий.
– Ты прям как суперагент какой-то. – По-доброму усмехнулся Михаил Семёнович. – И на кран залез, и в кабину самолёта и вертолёта, и на капитанском мостике побывал, и в морозилку в порту залез, и с людьми интересными познакомился.
– Так весело же! Я бы и в космос слетал, да вот в ракету меня точно никто не пустит, в отличие от гражданского авиатранспорта. – Вздохнув, принял из рук мужчины отпечатки и передал их Константину Фёдоровичу, явно желающему рассмотреть их поближе. – Да, кстати, по поводу второго вопроса…
Телефон – зло, но зло необходимое. Через несколько дней мне домой позвонила Майка.
Два часа! Вы только вдумайтесь, два часа мы с ней болтали по телефону. За время разговора я, не особо напрягаясь, успел выполнить по три сотни приседаний и отжиманий. А девочка мне всё рассказывала, как провела неделю, что мы не виделись. Рассказала,
Когда моё терпение было уже на исходе, Майя вспомнила, чтобы по просьбе отца передать мне контакты отставников, проживающих в Петропавловске. Получив желаемое, я даже решил не призывать кары небесные на голову болтушки и, поблагодарив, быстро окончил разговор.
Итак, в списке предполагаемых наставников оказались один майор и три капитана. Начать решил с майора, как старшего по званию и, как потом выяснилось, не прогадал. Мужик оказался бессемейным, чуть меньше года как уволившимся со службы. Жил один в старом родительском доме, на свою военную пенсию. Работой пока не озаботился – Союз ещё не развалился, и на майорскую пенсию жить можно было весьма неплохо. Так ещё и дом его располагался в пятнадцати минутах ходьбы от нашего. Идеальный вариант.
– Так, всё, хватит! Хочу на ручки! Где моё солнце? Разгоните тучки!.. – Напевая одну из полюбившихся песен из прошлого-будущего и перепрыгивая через весенние ручьи, я направлялся по назначенному адресу.
Весна пришла внезапно. Ещё пару дней назад мела метель, а сегодня вот солнышко припекло, и улицы превратились в самые настоящие реки, пускающие солнечные зайчики в глаза. Вода бежит по колее, если её нет – широким фронтом по улице. В низинах собирается в озёра. В прошлом детстве я любил возиться с её потоками. Строить плотины или углублять русла. Сейчас же у меня ни времени, ни особого желания. Хорошо, что детство у меня уже было.
Снег ещё, блин, стал мягким, что тоже не увеличивает скорость перемещения малышей навроде меня. В итоге на пятнадцатиминутный путь я потратил почти полчаса. Но, признаюсь, было весело. Солнышко пригревает. Снег блестит. Вода бликует. А воздух! Влажный и со вкусом снега. Ммм! В центральной России иногда тоже можно почувствовать подобный его вкус. Но там он гораздо менее яркий. А тут прям как будто снегом дышишь. Кайф, одним словом.
Дверь отворилась и передо мной предстал высокий статный мужчина в потрёпанной армейской повседневке. Короткий ёжик чёрных с проседью волос. Аналогичная щетина на лице, примерно недельной небритости. Само лицо… про такое говорят «строгое и волевое». Холодный взгляд серо-голубых глаз. Колючий такой взгляд. Опасный.
– Ой, Валерий Дмитриевич, да не смотрите на меня как на НАТОвского разведчика. Янки ещё не научились дошкольников в суперагентов превращать. – Брякнул я первое, что пришло на ум. Чем, кажется, вызвал секундный когнитивный диссонанс у мужика.
– Хмм… – На мгновение прищурил глаза мужчина. – Как, говоришь, тебя зовут?
– Иваном родители нарекли, звиняйте, что сразу не представился. Просто вы на меня таааак смотрели… Нельзя на детей так смотреть. Писаются от такого взгляда дети. – Чёрт его знает, с чего меня понесло, но остановиться я уже не мог. Впрочем, пусть лучше сразу человек узнает, кого ему придётся учить, чем потом это всё в проблему выльется.